Среди оливковых деревьев
на час затих и шелест листьев,
все голоса природы древней
не нарушали больше мысли.
Как будто с тишиной помолвлен,
вступая на тропинку сада,
«Вы посидите здесь», Он молвил,
«Сейчас мне помолиться надо».
Давила глыба этой ночи,
Тропа казалась беcконечной.
Зачем пришёл Он, непорочный,
в сей мир людской бесчеловечный?
Встав на колени, Он склонился,
объял лицо своё руками.
Локтями он облокотился
на мёртвенно-холодный камень.
Всё замерло. Вселенский ужас
в тот час объял Его сознанье.
Тоскуя сердцем, занедужась,
с небес услышал Он молчанье.
Давила глыба этой ночи,
и места не было надежде:
мир показался вдруг жесточе,
чем он бывал веками прежде.
И скорбь Его была пьянящей,
и к небесам вздевались веки.
«О, пронеси же эту чашу!
Не выпить мне её вовеки!»
Стеная от пронзившей боли,
страшась Вселенской катастрофы,
Он цЕну познавал любови,
её цена была Голгофа.
Там впереди – оклеветанье,
и плётки свист, лихой и рьяный,
плевки в лицо, и истязанья,
и кровотОчащие раны.
Там впереди – венец терновый,
и хохот позабывших Бога,
и на руках Его оковы,
и Крестного пути дорога.
Там впереди – в занозах, грубый
крест для преступников матёрых,
и гвозди впились будто зубы
в запястья, и тоска позора...
Отец как будто отвернулся!
О, вопль страшный, беспросветный!
Так неужель Он обманулся?
Но нет ответа, нет ответа...
Здесь, в Гефсиманском, было время
ещё свернуть с пути, вернуться
к Отцу, с себя снимая бремя, -
от сна кошмарного проснуться.
И ангелов бы легионы
Его бы сразу защитили,
но как же люди? Миллионы
окажутся навек в могиле.
И что их ждёт? Лишь пропасть ада
зев разевает, и навеки
им не войти в ворота сада,
где так животворящи реки.
Никто, никто им не откроет
пути до вечности и рая,
коль Сам Он кровью не умоет
их пригрешенья, умирая.
Они иль Он – у ада в лапах?
О, бесконечность ожиданья!
И трав медово-пряный запах
лишь добавлял Ему страданья,
напоминая о селеньях,
где Он бывал с учениками,
и Он усиливал моленье,
и пот, и кровь текли на камень.
Они же, погрузившись в спячку,
едва ль могли помочь молитвой.
А Он один, как бы в горячке,
за целый мир вёл эту битву.
Давила глыба этой ночи,
но выбор сделал Он свободный:
«Не так как я хочу, мой Отче,
но только как Тебе угодно...»
23 ноября 2014
Иллюстрация - “Христос в Гефсиманском саду” А.И.Куинджи