Монументальное

 
 Стрелялись мы.
           Баратынский.
Exegi monumentum aere perennius...
                Horace.
По Тверской , по Юпитерской я уйду прямо в кольца Кассини,
 мимо новой  просвитерской правя пятки босые,
 косо глянет мне в спину Александр Сергеич, сердешный,
 если крыльев не скину - угожу прямо Богу в скворешню.

 Ты ведь тоже лишь глыба на орбиту дуэли нанизанная,
 боль зубная- улыбок, шанс на вечность безвизовый,
 вызов брошен - планету отправляю из дула в полёт,
 но за дерзость вот эту  рука превращаетя в лёд.

 До Сатурна нам что ли? Чтоб  сразу - в одно из колец,
 где как будто из соли рассыпано это колье,
 спутник к спутнику – будто по звёздам  алмазный резак,
 души тянутся спутанные, чтоб ещё воплотиться разок.

 КрУги Дантова Ада? Или Рай- из кружащихся айсбергов?
Нам Дантесов не надо , затесавшихся, Абегайль!
На бегу я   в Макдональдсе  ухвачу свой дешёвый фастфуд,
фу ты- дрянь эта донельзя, и жевать –тоже труд,

если ты уже в космосе  премиальных наград,
вы спросите у Костина –рад он или не рад?
Мне большое Садовое –как Сатурна кольцо,
пью себе виски с содовою, улыбаюсь лицом,

а нутром-то грустнее, чем штаны на Твардовском,
я конечно же с нею, с его грустью- твердее
чем металл монумента и чем пальцы Рахманинова,
для экспромта –момента так синкопно нахмуренного.

Неужели же скопом –на Страстную, потом на Тверскую,
пёхом, авиастопом – в вечность взятым рискуя,
или хватит нам бронзы, малахита и мрамора,
лучше хлебушка с брынзой, да  чтоб чмокнула мымра?

Монумент  мой - мгновение , напои, утоли,
чтоб в дуэли с гниением за неё –Натали,
за дуэнью-растраву,  за смешки по балам,
я скакал на заставу, чтоб клинок пополам,

чтоб ухмылкою Сильвио, -этот выстрел за мной!-
небывалою силою  - мимо этой пивной,
мимо зданья известинского, мне стопы наминать-
в  забытье и безвестность,  коих я номинант.



Памятник Александру Твардовскому на Страстном бульваре в Москве.