В голове лишь демонов тьмущая тьма, разных калибров и комплектации. Декорации сменятся на дистанции, перестань надо мной смеяться. Перестань приводить мне в пример идеальность вождей и наций, панацея лечится трепанацией, при пожаре - эвакуация.
А потом вдруг случайно окажется, что тебя не было и в помине.
И я - Холден Колфилд на кодеине, что холодной водой утирает ноги своей богине, проклиная людей, которые вечно врут; сочувствуя уткам, когда те покидают замерзший пруд - им все труднее сбрасывать с крыльев иней.
Погода становится все холодней, окружение - все противней. Комната будет моей святыней, тысячи жертв для бога уныния; голод его не стынет, не исчезает (и, что обидней - считает меня отцом, Франкенштейном, безумным гением).
Раскинув руки пошире, стоя над алтарем, пусть бродяга представит себя царем. Все мы однажды состаримся и умрем, ведь каждый по модулю - отщепенец; так пускай его путь усыпают цветами и янтарем (вот уж не в меру зарвавшийся извращенец!..)
У меня же - ни грамма ненависти к тебе, я - детоубийца, сжавшаяся в дугу. Серый дым повалит вечером по трубе, крыша дома белая (вся в снегу). Последние силы растрачены на бегу. Ты захочешь сына, а я уже не смогу.
______________________________________________
1.12.2014