На заднем дворе скирдовали мы сено.
Палило нещадно июльское солнце.
Как самый малой я бежал то и дело,
С ковшом, чтоб воды зачерпнуть из колодца.
И вот прибежав в сотый раз по водицу,
Почуял тревогу: захмарились тучи.
Мне слышалась речь и мерещились лица
За домом в саду, где репейник колючий.
Тревогой смущен, я покрался украдкой
Вкруг дома сквозь сад, и в кустах затаившись,
Услышал я речь за садовой оградкой,
И сжалося сердце от страха забившись.
Два лютых врага на дороге стояли,
И тихим уверенным тоном убийцы,
Они меж собой наши судьбы решали.
Но речи их страшной страшней были лица.
Угрюмый и мрачный, высокий детина
Стоял, с головою быка над плечами.
Второй был козлом с бородою козлиной,
Из ног у обоих копыта торчали.
«Убить! - говорила козлиная морда, -
Детей, стариков и особенно женщин!
Ты должен был выполнить это покорно,
А ты пощадил этот род человечий!»
Бычара стоял и рогами кивая,
С козлом соглашался, что был слишком добрым.
«Вернись и исполни всё так как сказал я!» -
От их голосов меня взяло ознобом.
Мой разум не верил в нелепую сказку:
Не могут они говорить словно люди.
Но дух мой шептал мне: сомненья напрасны,
От этих зверей нам пощады не будет!
Я должен успеть раньше них возвратиться
И всем рассказать, что замыслили звери…
Но снова взглянув на ужасные лица,
Я понял: мальчишке никто не поверит!
Как быть?.. На дороге, за спинами гадов,
Мелькнула фигура в знакомой рубашке.
Там шёл участковый вдоль нашего сада,
И нес кобуру с пистолетом на пряжке.
Напрасно кричал я ему что есть силы –
Он мимо прошел, не заметив чудовищ.
…Тот детский кошмар помню я и поныне:
Два зверя… и мальчик,
зовущий на помощь.