С болью зубною, в подполье,
мышью, привставшей на лапки,
почерком гаденько-гладким
я наступаю на пятки
слов своевольем.
Что под мышиной личиной
прячу – рубины? Руины!
Злобу – зазнобу до гроба.
Дух не на месте –
жадный до мести.
Серость, несмелость…
Всё, что ни въелось – стерпелось.
Что берегу –
ляжет в строку:
мерзкой судьбы головешки,
зависть, насмешки.
Жил-был – жесток, одинок, изнемог –
жалких поступков клубок
больше распутать не мог…
Только могу я,
муку смакуя,
в память о слабостях низких
стряпать записки
в угол забившись. Ни друга, ни близких…
Горд. Презираю.
Ради каприза… А Лиза?..
Знала б она, как груба,
Знала б, глупа и слаба
злая любовь у раба,
труса, тирана. Те раны
слёз и обмана,
я-то нанёс
с горечи, желчи…
Яда взялось
столько – не вылечить. Нечем.
Может, страдания – лечат?
В нищей каморке,
в норке мышиной –
капает вечностью вечер предлинный…
01/12/2014