Он был с таким же цветом кожи,
в атаке матерился внятно,
а вот теперь лежит, скукожен,
и даже пахнет неприятно.
Не вытащить – всё под обстрелом:
для снайперов он – как приманка,
лишь вороны кружат над телом,
где между глаз с горошек ранка.
И всё, и прерван бег живого,
и мысли сквозь неё – наружу.
Под сенью неба голубого
его тепла не обнаружить.
Кому служил – теперь не важно,
безмерно был кому-то дорог,
он пулю проглотил отважно,
но был тому, чей выстрел, - ворог.
Они друг друга знать не знали,
за них свели другие счёты,
а тут вдруг кровниками стали,
и оба у друзей в почёте.
И две души – в раю и теле –
не обретут спокойной ночи…
Когда же сможем, в самом деле,
с идиотизмом тем покончить?
011214