Друг мой, друг мой, послушай, я очень и очень болен,
Отчего? Что скрывать... Да ты знаешь про боль эту сам.
Нет лекарств от неё, не излечишь её алкоголем,
Она лунной дорожкой прошла по моим волосам.
Мне всего ничего, и играет безудержно детство
В моих карих глазах, а, порою, не только в глазах,
И где надо - не слаб, и, где надо, не стыдно раздеться,
И, бывает, гуляя, улыбки ловлю на губах.
Но когда затихает сентябрьский вечер закатом,
И вступает в права полуночный тревожный октябрь,
Мне ложится на душу тяжёлой набухшею ватой
Ледяная тоска, как густая, тягучая хмарь.
Ты единственный друг мой. Мы с детства с тобой неразлучны,
Мы с тобой из лихих выбирались не раз передряг,
Только, видимо, мне в этот раз не прогнать эти тучи,
Потому что бесплотен, беззвучен, не виден мой враг...
И ответил мне друг - от тоски этой нету спасения,
От неё не избавят ни власть, ни любовь, ни вино,
Впрочем, слышал, что в древности знали секрет исцеления,
И мне в детстве прапрадед поведал про средство одно.
Он его прочитал в фолианте с обложкой из кожи,
Когда был пацаном, и читать научился едва,
И с тех пор свой секрет он хранил, но тебе его тоже
Расскажу - ты мой друг, и с тобой приключилась беда.
И мне друг подарил то великое, древнее средство,
Это средство меня исцелило и юность дало,
И я внукам своим завещаю его по наследству,
Но не вам - друг велел сохранить мне в секрете его.