Два дня из жизни природы

               
       
                Эссе    
               
                В последний день ноября, ближе к обеду, пошел первый снег. Он падал робко мелкими снежинками как – бы спрашивая разрешенья у земли: «А можно, а Вы готовы?» А земля, очевидно, дала согласие. Ей уже надоело скрывать - да она уже и не могла, да и не хотела прятать творения рук человеческих, которые не щадили ни город, ни парки, ни скверы, где сами же и отдыхали с детьми. Они настойчиво, и это уже вошло в привычку, - каждый выходной, отдыхая группой, оставляли после себя горки мусора.  А снег, получив добро, приободрился и просил небо сменить сито другим: с ячейками более крупными. Но опускался на землю  все также медленно, но уже величаво.  Небо же выстлало  бесконечное  одеяло  из плотно прилегающих  друг  к дружке облаков с синевато – серыми  брюшками  (как лоскутное) и опустило его к земле поближе.  Само же пристально рассматривало плоды своей работы в малые просветы в облаках, известные только ему. «Да лег ровно, молодой, но маловато. Хотя для начала - пойдет. Этот снег  основой будет, останется: лег на сырую землю».
Деревья, ссутулясь и замерев, принимали снежные наряды, они не возражали, да и не проявляли никаких чувств, стояли безропотно, понимая, что так надо. И только умудренный жизнью старый раскидистый дуб скрипучим голосом  поучал клены осинки, березки. «Вы шевелите ветвями хоть изредка, не ровен час накидает да еще с сырцой: поломает вам косточки – веточки. Да листву последнюю сбросьте, кто не успел, а то болезни накопленные летом с собой в зиму заберете, ведь на одежде вашей ветхой одна горечь скопилась, а от этого и сон неспокойным будет».  Отдельные деревья и не слушали вовсе, они уже мечтали  о весне: о первых почках, о дружной молодой и липкой листве, о буйстве летних нарядов. Они понимали: мечты не ко времени, но так уж они были, наверное, устроены, хотя и понимали, что жизнь не вся праздник. Птицы куда – то попрятались. Может, наблюдали из своих потаенных мест: что же будет дальше. Они тоже еще не были до конца уверены: всерьез принимать зиму или нет, хотя внутренне они были  к ней давно готовы, ведь не впервой.             
            Каждый год природа в это время задумывалась: «А нужны ли опять холода, слякоть, морозы? - и в очередной раз приходила к разумному выводу. - Да нужны! Нужны все времена года.  Они своей сменой как бы все время напоминают всему живому о бренности жизни, о ее скоротечности и вместе с тем о ее обновлении и развитии. Ведь не могу же я круглый год и каждый год быть только весела и довольна? У меня тоже характер есть и он разный! Я тоже бываю и задумчивой, и хмурой, и приветливой».  Темнело быстро, а снег продолжал падать приговаривая: «Теперь светлее будет, а значит и веселее».
           Утро вошло в жизнь с легким морозом в охапке и белоснежной скатертью, укрывающей все и вся, чистота которой могла поспорить разве с чистотой девственницы, либо скрытого от глаз людских лесного родника. И не было от чего оттолкнуться и где - то остановиться взгляду: белая свежесть была всюду… И не было нигде изъяна.
         Часам к двум мелькнул луч солнца, а потом оно собственной персоной выкатилось из поредевших облаков. Но ненадолго. То ли смутилось, то ли не хотело новорожденному причинить неудобства. Да оно так и сказало: «Хорош снежок, но больно слаб еще, через день – два  проверю снова. И тогда он у меня на морозце и заиграет. Каждая снежинка смеяться будет. А вмести как радостный хор!»

                Виктор Попов