Стихи финалистов конкурса "Я не мыслю себя без России"
Александр Амусин
(Саратов)
ДВЕ ДЕРЕВНИ В СЕЛЕ МОЕМ…
Две деревни
в селе моем.
В первой –
праздник из дома в дом!
Солнце держит, как рюмку – вяз,
А под небом – загулом пляс,
Во дворах над гармонью смех!
Льется песня росой на всех:
«Что ж ты робкий такой, родной?
Ох, нарушу я твой покой…»
В танцах вьюжат и стар, и мал!
Потрясённый плетень упал!
Но народ, как в метель, вошел:
«Эй, гармонь!
Не жалей!
Еще!»
Облаками стирая пот,
Гармонист уже небо жжет...
И, врезаясь в степной ковыль,
Вихрем кружат платки и пыль…
А счастливые – за рекой –
Шепчут: «Милый, зачем… родной…
Ох!.. Не надо! Постой! Ой… мой!»
Две
деревни
в селе родном…
В первой праздник –
от дома в дом!
А в другой
за погостом – стынь…
Обнимает кресты полынь…
Олеся Бельчикова
(Донецкая обл.)
СЕГОДНЯ МАРТА ПРИХОДИЛА СНОВА...
Им было по тринадцать. Месяц март
Гнал в город ветер с Финского залива,
Что не мешало Марте быть счастливой,
Пока война не спутала им карт.
Всего лишь год прошел, и вновь зима
Стучит шрапнелью града в крыш набат...
Был страшен тот блокадный Ленинград,
Где Марта оказалась вдруг одна...
Он гордым был и из последних сил,
Когда Она свои полпайки хлеба
Ему несла под онемевшим небом,
Ее назад кусок забрать просил,
Кричал Ей в спину злобные слова,
Что не любил, что видеть не желает...
Она брела, по снегу ковыляя,
Как будто престарелая вдова,
Которой смысла в жизни не осталось.
Она Его была б увидеть рада,
Но чистку завершила санбригада,
В тот день, когда Она к Нему добралась…
А на стене письмо – за словом слово
О том, что не успел Ей вслед сказать:
ВЧЕРА УГАСЛИ БАБУШКА И МАТЬ...
СЕГОДНЯ МАРТА ПРИХОДИЛА СНОВА...
МНЕ ХЛЕБ НЕСЛА – СВОЙ ЗАВТРАК И ОБЕД,
ЕЙ НЕ ОТКРЫЛ И КРИКНУЛ: «НЕ НУЖНА»...
СМОТРЕЛ, КАК В НИКУДА УШЛА ОНА,
ЕЕ ПРОГНАЛ, ЧТОБ ЗАЩИТИТЬ ОТ БЕД...
СЛАБЕЮ... А ЕЩЕ ТЕМПЕРАТУРА...
ПУСКАЙ ПОЕСТ... ВЫ ПЕРЕДАЙТЕ ЕЙ,
ЧТО НИКОГО НЕТ БЛИЖЕ И РОДНЕЙ...
СКАЖИТЕ ПРОСТО – МАРТУ ЛЮБИТ ЮРА...
Андрей Бениаминов
(Псков)
Я ЕЩЁ ЖИВОЙ
И человек сказал: «Я – русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.
Николай Зиновьев
Не надо плача, я ещё живой,
Назло кликушам, в пику лжепророкам,
Живу в краю лесов, озёр и сопок,
В краю степей с нескошенной травой.
Не надо жалости, не надо лишних слёз,
Ведь это я держал штурвал «Варяга»,
С победой я стоял у стен Рейхстага,
И первым я рукой коснулся звёзд.
Я утопал в болотах и в песках,
Я строил БАМ, я мастерил ракеты,
Я исполнял в обители обеты,
Я был распят за веру на штыках.
Я здесь во всем, в берёзах, в ковыле,
В моих сынах и дочерях, во внуках,
Я выжил в них, и в счастье или в муках
Они есть я. Мы живы на Земле.
Неправ поэт. По нам не плачет Бог.
В годину смут крепчает русский норов,
Мы будем жить! И, как сказал Суворов:
«Мы – русские!
Горжусь!
Какой – восторг!»
Любовь Березкина
(Германия)
БУЗИНА
Пожалей меня, мать,
пожалей, бузина:
жмёт на сердце
усталость предельная.
Полпути мне пройти,
и тобой – спасена,
только радость
тоской
заметелена…
Не подашь человеку
ни хлеба, ни крох:
был земля ты
и в землю отыдеши.
С нищетою и немощью
явственней Бог
в занебесном
отеческом
Китеже.
Я стою на коленях
у самых ветвей,
тяжелеющих
гроздьями чёрными:
дай мне, матушка,
зёрнышко веры твоей
в эти руки,
растить
обречённые.
И тогда поднимусь
островерхой горой,
содрогаясь
от землетрясения,
над бессилием собственным,
над бузиной,
побеждая
мытарство
осеннее.
Распрямится плечо
в горностай облаков,
призывая
Слова Изречённые,
и вернётся на Русь
благодатный покров,
на бузинные
ягоды
чёрные.
Елена Бровкина
(Владивосток)
РОДНОЙ ЯЗЫК
Прислушайтесь, почувствуйте, как внятно
и трепетно касаются лица
Шершавинки молвы простонародной
и мягкий бархат красного словца.
Течёт, как речка, матушкина песня.
С рождения знакомая, она
Горячую головушку остудит
прохладою льняного полотна.
Неистовые, страстные, шальные –
твои слова негромкие со мной,
Ласкают душу, плечи согревают,
как тёплый полушалок шерстяной.
Из недр души исторгнуты, взметнулись,
как птицы, над моею головой
И плач русоволосой Ярославны,
и клич старославянский боевой.
И слово материнское в дорогу – твой оберег –
неси его, неси!
И в храме – доверительно и строго –
молитва во спасение Руси.
Родной язык... Исконные, живые,
таят в себе напев и торжество
Приправленные мёдом и полынью
бессмертные речения его!
Виктория Бурцева
(Москва)
О СЁСТРАХ, УШЕДШИХ В МОНАСТЫРЬ
Искушённости мирской быль и небыль
Постригальные укроют одежды
И отправят собеседовать с небом,
Не оставив на земное надежды.
День за днём в противотоке событий
Напряжение духовных исканий
За обителью выводит обитель,
Словно крестики на шелковой ткани.
Над золотным покрывалом корпенье...
Терпеливость – свойство женщин России,
Дай им Бог не мерой сил и терпенья,
Даже в час, когда терпеть – выше силы,
Даже в час, когда и стены стенают!
Если часом их в миру повстречали –
Сотаинниц Божества распознают
По мимическим морщинам печали,
По свечению обветренной кожи.
Оправдают неземное призванье –
Лишь бы выткала хитон Матерь Божья,
И не надо им другого признанья.
Сила тайная даётся в бореньях.
Крепнут в трещинках, до боли знакомых,
То же мужество и то же смиренье,
Как на наших православных иконах.
И стремишься в эту крепь издалёка,
Выжат в корку бытовой перегрузкой, –
Где впитаешь животворные токи,
Как не в братине обители русской?
Но молитва – это дело иное,
Что-то вроде покаянной хлеб-соли...
Словно вышитый покров над страною –
Их энергия защитного поля.
Павел Великжанин
(Волгоград)
ФРОНТОВИК
Никто не спрашивал о том,
Чья здесь вина:
Пустой рукав запавшим ртом
Сказал: «Война».
Был труден, голоден и лих
Сорок шестой,
И он ворочал за двоих
Одной рукой.
Твердела мышцами рука,
Росла в кости,
И мало кто фронтовика
Мог обойти.
Он так же крепко обнимал
Свою жену,
И сын с руки его взлетал
В голубизну.
Михаил Гарцев (Гутгарц)
(Москва)
Ты- Дом моего бытия
По правде, эпитет "великий"
навряд ли ласкает мой слух,
отчизны моей светлоликой
смущая помпезностью дух.
У родины вечно на страже
стоим, за отчизну моля...
Но кто же о матери скажет:
ВЕЛИКАЯ МАМА МОЯ?
Хотим её видеть здоровой,
разумной и сильной, как встарь...
Но отзвуки русского слова -
горящий любовью янтарь.
Сбиваю сомнений оковы,
гоню понимание вспять...
Скучаю с тобою в разлуке,
мне тяга к другим – не с руки.
Все иноязычные звуки
ведут к созреванью тоски.
Я стал бы отшельник, молчальник –
мирской суеты мне не жаль –
но я берегу изначально
твою вековую печаль.
Стою часовым на границах
твоей непорочной красы
в сполохах вечерней зарницы,
и в утренних каплях росы.
С тобой я отважный воитель –
в ладье неземного литья.
Ты – друг мой и ангел хранитель,
ТЫ – ДОМ МОЕГО БЫТИЯ.
Алексей Гушан
(Московская обл.)
У СТАРОГО ПОГОСТА
Заброшенный погост… Над старыми крестами,
Где сосны вековые рвутся ввысь,
Оставив суету, неверие оставив,
Прошу тебя, прохожий, помолись!
С молитвой поклонись усопшему народу,
Ведь каждодневно слушают они
Не благовест церквей, а трубный вой завода
И скрежет металлической возни.
Пройди хотя бы раз по узеньким тропинкам.
Здесь каждый крест и каждый бугорок –
Не просто на земле забытая могилка,
А Родины забытый уголок!
Заброшенный погост… Пейзаж его невесел,
Но стороной пройти не торопись.
Не уходи… Постой… Ведь ты и сам не вечен.
Прохожий, об усопших помолись!
Леонид Дзуцев
(Владикавказ)
* * *
Запуталась в сетях сомнений
В плену чужого серебра
Страна великих преступлений
Страна великого добра.
Пьяна, обманута, распутна
В полях метель, да волчий вой.
Душой и помыслами мутна,
Стоит с понурой головой.
В крови четвертого Ивана,
Багром Романова Петра,
Прибита щепкою незваной
К огню балтийского костра.
Сыта бывала и беспечна,
Случалось, падала и ниц.
Как солнце над землёю, вечна,
Страна пылающих зарниц.
Была покорна, бунтовала, –
Горели небо и земля, –
И завоевана бывала
До стен Московского Кремля.
Болела, еле выживала,
Исплаканных не пряча лиц,
Но снова флаг свой водружала
На купола чужих столиц.
За ёлками не видят леса
Больную приняли за труп,
И галл, и лондонский повеса
Под рев заокеанских труб.
Но в годы вспышек и затмений
Своих не растеряла свойств
Страна великих преступлений!
Страна немыслимых геройств!
Евгений Иваницкий
(Московская обл.)
СОЛДАТИКИ
Всё в будущем, за морем одуванчиков.
Мне кажется, что я – один из мальчиков.
Александр Кушнер
Нам снились воины, бои в развалинах.
Кричали воины: «Вперёд! За Сталина!».
И прорастали мы из камня битого,
Из фотографии отца убитого.
Ах, сны огромные, послевоенные!
По нашим улицам шагали пленные.
Наш бедноватый рай трещал атаками.
Мы всё татакали, а мамы плакали.
В солдатиков играли мы, в солдатиков!
Катали пулечки из липких фантиков.
Война опять звала в свои пожарища,
Где у солдатика – лицо товарища…
И сами мы судьбу свою накликали.
Стальные скрипки вволю попиликали.
Не оловянные сражались лейтенантики.
В чужой земле гниёт зерно романтики…
Так далеко от мам своих зарытые,
Изломанные мальчики, забытые –
Не вспомнить имени, не вспомнить отчества.
Служить Отечеству – путь одиночества…
В руинах времени не спят мечтатели.
Царица-боль взошла, и снится матери, –
Звездою мальчик стал. Любви! – не мщения.
Дух захватило от высот,
Высот прощения…
Ирина Иванникова
(Рязань)
* * *
Лёгкой плёнкой лёг на лужи
Первый робкий, хрупкий лёд.
Скован лес дыханьем стужи.
Тихо, мягко снег идёт.
В небе, бледном и сонливом,
Потонул туман седой.
Счастье – в вальсе суетливом
Падать снежною звездой…
Дмитрий Иванов (Островитянин)
(Санкт-Петербург)
СЕРЕБРЯНЫЙ СВИТОК
Посвящается Игорю Северянину
Приоткрылся серебряный свиток,
Сквозь веков неуемную поступь –
Завитушки старинных открыток,
Букв чудных амальгамная россыпь.
Разбирая прошедшего вязи,
В листопадные парки укроюсь –
Духом строгих чернильных гимназий,
Проникаясь, душой успокоюсь.
В узких улочках старого града,
Петербурга дыханье застыло.
Серебро потускневшего Сада –
Облупилось, осыпалось – Было…
Фрак, фиакр, черный отблеск цилиндра,
Ресторан, поэтический вечер...
И Зарница, как божья планида,
В небе вспыхнула тысячью свечек.
Ананасы в шампанском забыты,
Вся сирень и «фиоль» потускнели,
Кубки громокипящие сбиты –
Со столов, что в грядущем сгорели.
Раскидало в расплавленных брызгах,
Амальгамные кружева Света...
Серебристые капли блистали,
На щеках уходящего Века.
Евгений Капустин
(Санкт-Петербург).
СВЯТАЯ РУСЬ
Пускай сгустилась темнота –
Зажгутся в храме свечи.
Подохнут черти от поста,
И Русь расправит плечи!
Душа народа вся в огне,
Но не сгорит дотла.
Таится чудо в глубине,
Где даже боль светла…
Ничто не вечно – ну и пусть
Кипят под небом страсти…
Пока стоит Святая Русь,
Не будет бесу власти!
Алеся Катанина ( Александра Таан)
(Санкт-Петербург)
БЕЛЫЙ ГОРОД
Весь в пыльце золотой,
Весь пронизанный солнечным светом,
Белый город святой,
Белой ночи жемчужный фантом –
Мост Грифонов над бездной,
Качающий вечное лето
В небе сфинксовом над Невой.
Через чётки цепей,
Через кольца повенчанный с небом
Белый сон королей,
Белых жизней военный батон.
Мост Грифонов над бездной,
Лелеющей вечное лето,
Над дворянской, потухшей навеки, прощальной звездой.
Александра Кириллова
(Московская обл.)
* * *
Не знаю, сколько месяцев и дней,
Как много нескончаемых столетий,
Бок о бок здесь на улице моей
Ведут войну Монтекки с Капулетти.
Закрыты ставни на тугой засов
И флаги с черной лентою у входа.
Здесь каждый до безумия готов
Доказывать величественность рода.
Немало поколений воспитал
В глухой злобе их воспаленный разум.
А что взамен? Негаснущий пожар,
И каждый этим пламенем наказан.
О том, что род их кожею белей
Или, быть может, лучше образован,
Слова, слова как тысячи камней
Летят по обезумевшим Веронам.
Какие бы достойные дела
Не избраны для гербовой печати,
Для каждого соседского двора
Они противны глазу и некстати.
Сметая грязь шелками с мостовой
Дорогой узкомыслия и страха,
Безжалостный родительский конвой
Ведет, ведет сынов своих на плаху.
И новый уж готовится Тибальт
Блеснуть оскалом острого кинжала.
Но не гранит, теперь уже асфальт
Багровое накроет одеяло.
И будут из комодов доставать
Суровые и скорбные портреты.
И будет вновь Джульетта умирать,
Хотя кому есть дело до Джульетты.
Анатолий Козлов
(Санкт-Петербург)
* * *
Не о звании вспомнишь, не о ранге
Глядя, как раскинув два крыла,
Над Дворцовой пролетает Ангел,
Осветляя небо добела.
И забудешь, что хотел до боли
Ждать чего-то или попросить,
И начнёшь шептать, помимо воли:
«Отче наш... помилуй и спаси...».
И, прижав к пульсирующей вене
На виске ладонь, поймёшь ясней –
Жизнь, в конце концов, не стоит денег,
Да и прочих ценных векселей.
И, с души снимая груз свинцовый,
Чувствуешь потом из года в год,
Как летит над площадью Дворцовой
Ангел, осветляя небосвод.
Наталья Колмогорова
(Самарская обл.)
***
Травили псами бурого медведя...
Блестела шерсть его на солнце, словно медь,
И жаждали расправы и возмездья
Холёный псарь и кожаная плеть.
Собак морили голодом, и жажда
Сушила глотки, разливалась по нутру...
Алкало небо луч последний жадно,
А псарь кричал: ату его, ату!..
И встал Топтыгин...Шерсть на холке - дыбом,
Из чёрной пасти, несмотря на жаркий день,
Клубился пар...Коричневою глыбой
На камни и на травы пала тень.
Огромных лап чудовищная сила
Одним движением ломала псам хребты,
И рёв медвежий ветром доносило
До синей, необъятной высоты...
Пропахли кровью росы и туманы,
Зарёй подёрнулся изменчивый восток,
А там, где зверь зализывает раны,
Вдруг аленький проклюнулся цветок...
Светлана Конева
(Санкт-Петербург)
РУСЬ ЖИВАЯ
Кто там плачет, что Богом забытая,
Кто там ноет «ничто не сбылось...»?
Русь, слезами и кровью омытая,
Ныне вновь подымается в рост.
Собираем мы рать ясноокую,
Копим силы под праведный груз.
Кто там лепит эпитет «убогая»?
Да! У Бога в любимицах Русь!
Ведь любовь – не слащавое месиво,
А тернистый неистовый путь.
Нам и горько, и трудно, и весело,
И назад уже не повернуть.
Осенённые истинной верою,
Да с надеждой, что греет, как мать,
Мы идём, и обыденной мерою
Силу нашей души не объять.
Мы дорогой прямою свободною
К общей цели мечтаем дойти,
Мы лелеем мечту благородную –
От наветов Отчизну спасти,
Укрепить рубежи наши прежние,
Утвердить наше слово и мысль,
Да с любовью, да с верой, с надеждою
Устремиться в прекрасную высь!
Что нас ждёт? Где наш путь остановится?
Лишь подсказку нам время даёт:
Русь покорная – словно покойница...
Русь живая – колен не согнёт!
Валентина Коростелева
(Московская обл.)
ВЫШЕ ГОЛОВУ, РУСЬ!
Ты прославилась хлебом,
Ты спасала, любя...
Глянь же в зеркало неба,
Узнаёшь ли себя?
Лик греха и печали,
Всех мастей суета...
Где твоя величавость,
Где твоя доброта?
Умирала, горела, –
И вставала, любя...
Скольких ты обогрела!
Кто согреет тебя?..
Пусть метель не сдаётся
И в пыли – письмена,
Но Россия – то солнце,
Что на все времена!
И пускай нас не хвалят,
Пусть замучила грусть, –
Выше голову, Ваня,
Выше голову, Русь!
Не согнёмся, и точка, –
Утверждать я берусь.
Выше голову, дочка,
Выше голову, Русь!
Ольга Коршунова
(Пензенская обл., Заречный)
РОДИНА
Еду я на родину.
Пусть зовут уродиной,
А она мне нравится,
Хоть и не красавица…
Юрий Шевчук
И убогой, и уродиной
Обзывали тебя, Родина.
Обзывали и куражились,
Душу рвали до прорех –
Да с азартом, да с усердием!
Ты ж, родная, с милосердием,
Незлобивая до святости,
Им прощала этот грех.
Сколько ж ты познала, Родина! –
Чёрной злобы непогодины,
Ядовитой лжи разводины
Да иудство лжедрузей.
Но, и злобою распятая,
Всё же свет очей не прятала,
Не сдавала веру с правдою
Экспонатами в музей.
Из родной землицы-полюшка
Прорастает твоя волюшка,
Набирает силы волюшка,
Словно вешняя гроза.
Распрямись над прахом горестей!
Да святится имя гордое –
Твоё имя, моя Родина,
Несравненная краса!
Валерий Кузнецов
(Оренбург)
ЯНВАРЬ 1945-го
Казачье предместье.
Рассвет
Сочится в закрытые ставни…
Ты мальчик,
ты юный, недавний –
Тебе ещё возраста нет.
Но есть за ночь выпавший снег,
Есть клён посреди палисада,
Есть мама.
Другого не надо,
Не знает мальчишеский век!..
Белей госпитальных бинтов
Сугробы январского снега,
Как будто он вовсе не с неба –
Из детских и розовых снов.
Ты мальчик, и нос не дорос
До поздних военных метафор,
И всё же, мой будущий автор,
Ты жил в эту зиму всерьёз.
Выходит, смогли осветить
Январь
голубые сугробы –
Теперь, через годы, попробуй
Нечаянно это забыть!..
Они растворились в крови:
И солнце,
и скудные чащи,
И сводки «Последнего часа»,
Как голос Отчизны:
– Живи!
Наталья Кузницына
(Киров)
* * *
Просторы заворачивает снег
В кули и короба, светло, неспешно,
Чтоб проявился, как на пленке, век
Останком Храма с фреской потемневшей.
И лик прекрасен, и нисходит свет
(Свидетелями – ангелы и птицы)…
Так проступали пятна Плащаницы
Сказать, что есть Любовь, а смерти – нет.
Иван Марков
(Орловская обл.)
* * *
Жду от взращенного ложью
поколенья – покаянья.
Правду Божью,
поле с рожью
ставлю в центр Мирозданья.
В нём земля насквозь прошита,
словно дырочками сито,
перекрёстными ветрами,
кровью, потом и слезами.
Это поле – ось орбиты
русской веры и культуры:
поле Куликовской битвы
с Золотой ордой гламура.
Любовь Мохова
(Иваново)
Я БЫВАЮ ПОД СТАЛИНГРАДОМ
Темнота… Темнота такая…
Темнота – «хоть выколи глаз»!..
Сверху льёт; по глине сползая,
Я ползу… уж в который раз…
…Днём как будто бы всё в порядке,
Ночью хуже – тогда кричу…
…Я солдата на плащ-палатке,
С поля боя… опять тащу…
Упираюсь, скриплю зубами…
В ноги раненный человек,
Окровавленными ногами,
Молча месит горячий снег!..
Упирается… и толкает!..
Загрызает зубами боль!
…Помогает… Мне помогает!..
Сколько ж воли в нём?!. Сколько воль!..
…От меня, вижу, мало толку…
Как в бреду: «Потерпи», – шепчу…
Знаю, если я вдруг умолкну,
Не осилю, не дотащу…
…Мы добрались до медсанбата…
«Будем жить!» – то выдох иль стон…
Нас подхватывают ребята –
Руки, лица со всех сторон!..
…А потом яркий свет, палатка
И задавленный в горле стон:
«Я смогла донести солдата?..
…Или он меня? Или он...»
Владимир Напольнов
(Оренбург)
ПОЛЕ
Полночь без луны,
Путь мой без дороги.
И ничьей вины,
Никакой тревоги.
Игорь Григорьев
Среди невиданных раздолий,
Как незапамятный урок,
В России вечно славят Поле –
Всему незыблемый исток.
Во времена далёких предков,
Взращённых первой бороздой,
Уже тогда мы слились крепко
Под путеводною звездой.
Мы им росли и прирастали.
И всякий раз в эпоху бед,
Как свет, мы снова обретали
Поля невиданных побед.
Как Свет – святое это слово,
Как Благовест и как Наказ:
Бородино и Куликово
В душе у каждого из нас.
И если кто решится снова
Грозить нам удалью своей,
У нас в ответ найдётся Слово,
У нас достаточно полей.
И жить предстанется доколе,
Знай незапамятный урок:
Воистину и вечно Поле –
Всему незыблемый исток.
Лариса Никольская
(Санкт-Петербург)
БАЛЛАДА ПОГИБШЕГО СЫНА
Я во сне прихожу к тебе снова,
Поседевшая мама моя.
Материнскому скорбному зову
Бесконечно верны сыновья.
Будто не было той похоронки,
Будто встреча у нас – наяву.
Выйдем в поле да сядем в сторонке,
В росяную густую траву.
Приласкай меня, мама, как прежде.
Как рука твоя стала легка!..
Ты давно ли в любви и надежде
Той рукою качала сынка?
Только старость твоя не согрета,
Только добрый твой дом – одинок.
Ты прости меня, мама, за это –
В том бою я иначе не мог.
Ты все та же – в платочке из ситца,
Загорелые ноги в пыли.
Я к тебе припадаю частицей
Отвоеванной кровью земли…
Татьяна Никольская
(Санкт-Петербург)
ПЕРЕД ЗАКАТОМ
Отпадают названья,
Непрочны, как желтые листья.
Отпадают сравненья,
Хоть смысл их умен и глубок.
Да нужны ли они?
Пусть останется море
Балтийским,
Пусть янтарным останется
Этот горячий песок.
Неподвижно сижу
Возле двери за столиком низким.
Осторожные капли
По крыше кафе шелестят.
И слова не нужны,
Пусть останется море
Балтийским,
Пусть останется ясным на нем
Молчаливый закат.
Мирабелла Озерова (Розанова)
(Королев)
МУЗЫКА РУССКОЙ ЗЕМЛИ
Я принесла кусочек поля
В скрипучем ветренном ведре.
Как сок в ореховом нутре,
В нем кроются покой и воля.
В сплетении сухих корней
Я вижу слово. Мне знакома
Поэма земляного кома
И музыка, что скрыта в ней.
Александр Ольхин
(Москва)
ПАСЕКА
Игорю Николаевичу Григорьеву
За просекой, за полосой,
В лесу есть пасека.
С душистой гречневой косой,
Со вкусом праздника,
У родника растёт всегда
Берёза крепкая,
Дорога дальняя туда,
На картах – редкая…
Дойди, не поленись, мой друг,
Сторицей выручишь!
Волшебных мест хрустальный звук
Нахрапом выучишь!
И трав настой, и песнь косца,
И рифму хваткую….
Там настоящего пыльца
На память сладкую.
Николай Переяслов
(Москва)
ГРИШКА-РАССТРИЖКА
(Из истории Смутного времени)
Как от грязи мир не вымыть,
хоть работай день за днём,
так из прошлого – не вынуть
ничего, что было в нём.
И коль там немало грусти,
то она – была не зря...
…Так вот раз, в науку русским,
Бог послал нам лжецаря.
И, спеша сравняться прочно
с государей чередой,
тот решил жениться срочно
на полячке молодой.
Тут – и панночка примчала,
и, на русский быт плюя,
закатил он пир венчальный,
мясо в пятницу жуя!
А потом, когда другие,
как велел им Сам Господь,
в храм идут на Литургию,
эти – в бане тешат плоть!
Православной нашей вере
не желая честь воздать,
как, скажите, в полной мере
на Руси любимцем стать?
«Разве ж это царь? Расстрижка!» –
порешили москвичи.
И, ворвавшись в спальню к Гришке,
подняли его в ночи.
Суд был скорый и без чванства.
Тело – сбросили с моста...
Бог бы с ним, что самозванство,
как стерпеть, что – без Христа?!.
Катя Плетнева
(Москва)
* * *
Только здесь идут снега не в срок,
Только здесь таким бывает лето...
Потому-то столько светлых строк
В арсенале русского поэта!
Всё годится: и июльский гром,
И осенней нежности мотивы,
Даже лужи за моим окном
В ранний час особенно красивы...
Не боюсь седого января -
После вьюг подует тёплый ветер...
И, на все невзгоды несмотря,
Родина моя живет на свете!
Михаил Поздняков
(Минск)
БЕЛАРУСЬ И РОССИЯ
Есть названья извечно святые,
В каждой буковке – лучик любви…
Две сестры – Беларусь и Россия,
Две сестры по судьбе и крови.
Обе искренни и синеглазы,
Над обеими – лёт журавлей,
Отражаются ивы и вязы
В чистых водах, что неба синей.
В душах – вольницы вечной стихия,
И от пращуров в них – непокой.
Две сестры – Беларусь и Россия,
Не отделишь одну от другой.
Наступали годины лихие…
У пучины на самом краю
Две сестры – Беларусь и Россия –
Шли на битву в едином строю.
Мир иной… Но кого ни спроси я,
Эти чувства всё так же остры.
Две сестры – Беларусь и Россия,
Две руки…
Две любви…
Две сестры…
Вита Пшеничная
(Псков)
СТАРЫЙ ИЗБОРСК
Мерещатся древние стены,
Сухой известняк и в пыли
Дороги, как вздутые вены
Моей ненаглядной земли.
Иду, куда сердце подскажет,
Вдоль озера, мимо ключей,
И речь мою холодом свяжет
Пробившийся к свету ручей.
Подальше от мира и люда,
Поближе к Началу начал,
Туда, где когда-то, как чудо,
Меня птичий гомон встречал…
Теснят городские трущобы,
Оковы сомнений прочны,
И золотом стёршейся пробы
Слепят ненаглядные сны…
Сергей Романов
(Санкт-Петербург)
ТЫ ПРОСТИ, РУССКИЙ ЦАРЬ!
Уходит ночь, встает заря –
С рассветом я молюсь.
За что ж мы – русского Царя,
За что ж мы – нашу Русь?
Она была милее всех,
Ее боялся враг.
За что же мы… такой-то грех! –
За что ж Царя мы так?
Летела буря, злом клубя,
Смеялся супостат...
Зачем мы розгами себя,
Зачем, сестра и брат?
О, сколько было злых потерь –
Нам это не забыть…
Скажи нам, Царь, как быть теперь,
Как дальше жить? Как жить?!
Владимир Савинов
(Псков)
ПЕСНЯ РУССКАЯ
50-летию Псковского
Русского народного хора
Песня русская, родная,
Песня псковская, тверская,
Песня из донских степей,
Ставропольских ковылей...
Сколько лет звучала ярко –
Так, что сердцу было жарко,
А теперь всё реже, реже.
Люди те же, да не те же...
Что-то песня не поётся
У архангелогородца,
Что-то песню не поёт,
Тот, кто в Вологде живёт...
И Сибирь молчит чего-то,
Видно, петь ей неохота.
И станичники молчат,
Не порадуют девчат...
Редко-редко где прорвётся,
Где уже совсем неймётся,
Запоёт «свою» село –
Песню русскую – назло!
В пику песне чужеродной
Зазвучит напев народный,
Силу песня наберёт,
Заволнует, уведёт...
И отрадно, и сердечно –
Слушать можно бесконечно,
То смеяться и шутить,
То от грусти слёзы лить.
Русский хор! Живи вовеки!
Как текут в России реки,
Волга, Лена, Обь, Иртыш.
Вместе с песней устоишь!
Сноп златой, где ржи колосья,
Не сломать, не разорвать.
Так твоё многоголосье
Будет за душу нас брать.
Вместе с песней прежней, новой
Лучше видится основа,
Вечный Дух родной Руси!
Пойте ж! Господи, спаси...
Владимир Сапрыкин
(Анапа)
РОДНИКИ
Мне приснились родники юности моей,
Дом на косогоре в свете фонарей.
Защемило сердце, тронуло до слёз,
Будто окунулся в море детских грёз.
Родники-источники юности моей…
Не вернуть обратно босоногих дней.
Родники клокочут, бьются в перекат,
И всё также птицы в синеве парят.
Родники искрятся ключевой водой,
Будто бы колдуют над моей судьбой.
Мне сулили карты жить и не тужить,
Но судьба ручьями от меня бежит.
Мне поныне снятся детства родники,
Дом на косогоре у Кубань-реки,
И дымок Отечества трогает до слёз,
Будто окунулся в море детских грёз.
Ольга Синюк
(Московская обл.)
* * *
Писать анапестом. Не думать о печалях.
Варить супы. Привычно отвечать.
Ласкать детей. Не упускать деталей.
И улыбаться чаще. И молчать.
Не лгать себе. Ценить любое слово.
И жемчуга в корыто не бросать.
И нить надежды с ниточкой основы
На стане дней смиренно соплетать.
Юрий Солонин
(Владимирская обл.)
КЛИМОВСКИЕ СТАРИКИ
Земная даль и высь небесная,
тлен, лопухи да лебеда…
Глухая станция Безлесная
примёрзла к роще у пруда.
В селе пристанционном Климове,
изнемогая от тоски,
наедине с родными зимами
неслышно тлеют старики.
И, возвышаясь над платформою,
чтоб съездить в Муром иль Ковров,
они, как головешки чёрные,
торчат уныло из снегов.
Морозом веет утро раннее,
и в такт неспешным словесам
чуть вьющийся дымок дыхания
восходит тихо к небесам.
Подходит поезд приторможенно.
Здесь, во владимирской глуши,
в глазах, смотрящих настороженно,
горит непроданность души.
Простые люди, неказистые,
дана вам Божья благодать.
У вас нашествию антихриста
учусь я противостоять.
Гляжу на вас – и сердцем чувствую:
что будет – так тому и быть…
Пока вы живы, землю Русскую,
ей-Богу, есть за что любить.
Елена Сурина
(Оренбургская обл., Орск)
* * *
Скрипит земная ось. Земли телега,
Орбиту подминая колесом,
Везёт нас в тишину и тяжесть снега,
Пусть первый снег пока и невесом.
Ложится он на сонную дорогу,
Скрывая корку утреннего льда…
А нас везут, как встарь везли к острогу
Преступников царёвых навсегда, –
Молчал казённый сумрачный возница,
Тянулись мысли и душа назад,
Цеплялась память за родные лица,
И колокольчик тренькал невпопад.
Но где-то впереди, в кромешной дали,
Мерцали огоньки за пеленой...
Там, в деревнях, старухи подавали
Краюшку хлеба в тряпочке льняной.
Елена Уварова
(Алматы, Казахстан)
* * *
Нас бросила война в немецкий город.
Кругом руины – жизнь истёрта в крошево.
Поникший дуб ночной бомбежкой вспорот.
Трава седая пеплом запорошена.
У нас тогда обед недолгим вышел.
Картошка, хлеб – провизия не очень-то.
И вдруг в сердцах, давно уже остывших,
Былые раны вновь закровоточили.
К нам из руин, из каждой рваной щели,
В лохмотьях жалких, в рубищах неметчины,
Шатаясь от бессилья, вышли тени
С потухшими глазами человечьими.
Как призраки, с печатью зла и смерти,
Уставшие, чудовищно голодные
Из тьмы холодной в свет шагнули дети,
Неизмеримым горем заклейменные.
Мы замерли. Никто не шевелился.
Погасли разговоры от волнения.
Страдание, как тень, легло на лица
В то долгое, как жизнь сама, мгновение.
Потом делили хлеб. И к черту память,
Хранившую жестокость их родителей.
Мы им не дали сгинуть и растаять.
И выжили руин печальных жителей.
...И каждый раз, о прошлом вспоминая,
Я думаю, отсеяв все ненужное:
Любовь и на войне не умирает.
Она сама,
как грозное
оружие.
Альберт Удалов
(Муром)
БАБУШКИНЫ ПЕСНИ
Помню, бабушка, бывало,
При коптилке напевала:
«Ты гори, моя лучина,
Догорю с тобой и я…»
Точит бабушку кручина.
Я внимал той песне немо,
А в окне ночное небо,
Как осколок бытия.
Глохнул мир от канонады.
Не близки ещё парады.
Не разгромлен враг. Победа
Лишь приблизилась едва.
Верилось, минуют беды,
Вновь муку просеет сито,
Снова будет хлеб досыта…
Только бабушка – вдова.
И она всё напевала
Отрешённо и устало,
Как по Муромской дорожке
Всё стояли три сосны…
Утихало понемножку,
Притуплялось в сердце горе,
Той тягучей песне вторя,
Лишь глаза от слёз красны.
Нынче, средь забот житейских,
И домашних, и вселенских,
Песни те не поневоле
Я несу в своей крови.
То ли липа вековая,
То ли тройка почтовая…
Это всё – о русской доле,
Значит это – о любви.
Татьяна Фролкина
(Санкт-Петербург)
Я ПАВЛИКА НА САНОЧКАХ ВЕЗУ...
Нам повезло, что Пашка умер в среду.
А карточки давали в понедельник.
И птичью норму эту мне и деду
До крошки мама тщательно поделит.
Соседка Валя точит гайки, вроде,
Для танков. Только это есть секрет.
Случается, покормят на заводе.
И я бы мог. Сказали – мало лет.
А Вовку взяли, он здоровый боров.
Дразнили в классе: «Вовочка – Жиртрест!».
И у станка, гляди, суровый норов.
Зевнешь – и с голодухи палец съест.
А дед спалил последнего Толстого.
Сыта буржуйка миром и войной.
И почтальонша с тощей сумкой снова
Глаза отводит, встретившись со мной.
Метет вовсю. И нет всему предела.
Я Павлика на саночках везу...
И очередь у Сфинксов поредела,
Что за водой у проруби внизу.
Анатолий Форов
(Белгород)
* * *
Россия, верю, сможет выжить,
Пройдя и боль и нищету.
Она сегодня к Богу ближе,
Лицом припавшая к кресту.
Ей быть в веках непобедимой,
Всегда желанной и святой,
Пока несёт Господь незримый
Над Русью крест священный свой!
Ришат Халиуллин
(Санкт-Петербург)
БЕРЕЗЫ РУБЯТ
Березы пилят поутру,
Березы рубят по нутру
И палят белую кору,
И пахнет баней на ветру.
Шипят сырые потроха –
Щепы и веток вороха,
В прорубленную синь высот
Парит невыбродивший сок.
Лежит земли бесценный труд –
Березы вылущенный труп
В своей чудовищной красе...
Здесь пустят новое шоссе.
Александр Шарковский
(Москва)
ПРИХОДИЛ СЫН БОЖИЙ
Можно подытожить:
Было время Оно,
Приходил Сын Божий
К берегам Кедрона.
Шел во град к заблудшим,
Нес, как светоч, слово,
Говорил о лучшем,
Говорил толково.
Возгласы звучали,
Был встревожен кто-то,
Отворял в печали
Яффские ворота.
Дан венец герою
В прошлый светлый праздник,
Поднят над горою
Крест большой для казни…
Алой ткани роба,
Узник – птица в клетке,
А от врат до гроба
Пальмовые ветки.
Смерть ложилась ношей,
Взваленной на плечи, –
Это знак хороший,
Если время лечит…
Омывало море
Цепь столетий кряду,
Притупилось горе,
К новому обряду,
Куплен в сильной давке
Деревянный крестик,
У торговца в лавке,
Что на лобном месте.
Андрей Шевцов
(Тюмень)
ТЫ ПОСЕДЕЛА, РУСЬ
Над полем – Русь, в загашнике – тревога:
Зачем дожди в косые купола?
И кто-то пьяный с мокрого порога
Дойдёт до поминального стола,
Утопит стопку в чёрном котловане,
Раскатит слёзы по кривой губе,
И кинется захлёбываться в ванне,
С хрипотой причитая по тебе:
«Ты поседела, Русь! Ты поседела.
И не виски твои, глаза – как снег.
Пока старели юноши без дела,
Твои ладони грели этот век.
Узоры, ветки, завитки и смычки
Впечатались в сердитые сердца,
Сплелись в груди, как рельсы, перемычки
Ивана, Марьи, матери, отца»…
Без слёз моргает. И в мозолях веки,
Хоть лад налажен и облюблен люд,
Мука с небес осыпалась в сусеки,
Гремит в геенне огненный салют.
Вошь вожделения… Спасётся ль паства
От тонкой тени за худой стеной?
Как белый червь на щётку лезет паста,
И дышит ночь обугленной спиной.
Ты поседела, Русь! Ты поседела.
Зачем дожди звонят в колокола?
Зачем душа без края, без предела,
Спит на углу дубового стола?
Никто не знает, отчего так грустно,
Ты отпусти, печаль, нам надо, пусть…
Как свежий снег, на сердце что-то хрустнет,
Зачем ты с нами поседела, Русь?
Виктор Шишканов
(Нижний Новгород)
МОЙ НАРОД
Святая Шапка Мономаха
Весы судьбы качнула так,
Что орды стали горсткой праха,
Над коим реет русский стяг!
Пускай столетье за столетьем
И дым стеной, и кровь, и пот…
Как обух не сломаешь плетью.
Так и не сломишь мой народ!
Владимир Шугля
(Тюмень)
* * *
Россия, Русь! Храни себя, храни!..
Н. Рубцов
Опять, как будто на войне,
В который раз живем в болтанке.
Отчизна путь свой, как во сне,
Торит, хмельная спозаранку.
О Русь! Храни себя, храни!
Храни Москву, и Минск, и Киев!
Пройдут распутья злые дни –
Зарниц вершится литургия.
И горний мир придет извне
В дома Руси, в леса, на пашни…
Бог повелел моей стране
Жить этим днем, а не вчерашним.
Есть что-то больше слов
И выше гор, и круче…
Пусть вечный жизни зов
Душа во мне озвучит.
И только с ним спешу
Ветрам судьбы навстречу,
Как в юности дышу
И улетаю в вечность.
Родимый вижу кров
И мир в чудесных гранях…
– О, вечный жизни зов
На поле вечной брани!
Евгений Эрастов
(Нижний Новгород)
РУССКИЙ ЯЗЫК
Молодой, коренастый, зеленый,
Как ты быстро прорвал перегной –
Голубой глубиной окрыленный,
Слишком дикий и слишком родной.
В черноземе по самые плечи,
Рвешься в небо упрямой листвой,
Отстранив иноземных наречий
На корню одичавший привой.
Как ломали тебя и давили,
Прижимали листвою к земле!
Шевелил ты ветвями тугими,
Выпрямлялся в поруганной мгле.
Каждой веткой – погнутой, побитой –
Первозданные ловишь струи,
И вплетаются в землю санскрита
Праславянские корни твои.
Литераторов бойкие стайки
Реют в кроне твоей дотемна.
Так в саду одряхлевшей хозяйки
Разрастется порой бузина...
Оксана Ярошенок
(Минская обл., Беларусь)
ВЬЮГА
Игорю Григорьеву
Не до сомненья.
Не до испуга.
Кровавой тенью
Шальная вьюга
Горит над миром,
Над хатой русской,
Над Псковом милым,
Над бедной Плюссой.
А вам же, братцы,
Лишь восемнадцать…
Пора смеяться,
Пора влюбляться –
Промчалась мимо.
Ведь мысль тревожит:
– За край родимый –
Года подполья.
Не мы?.. Так кто же?!
Пути-дороги…
Ребят до боли
Погибло много,
Но до Победы
Для мирной жизни
Бойца-поэта
Хранил Всевышний…
Не до сомненья.
Не до испуга.
В стихотвореньях
Пылает вьюга.