Он был наполовину араб, и оказался в средней полосе России довольно просто, когда красивый тонкокостный иностранец, появившись из ниоткуда, разогнал пустоту в животе его матери раз и навсегда. Будучи студенткой последнего курса, та особо не сопротивлялась, и гормоны счастья не оставили её даже тогда, когда иностранец исчез... С божьей помощью защитив диплом, будущая мать вернулась домой, где на стол перед счастливыми родителями сперва выложила долгожданные корочки инженера, а потом, месяца через полтора, - кулёк из новёхоньких одеял, в котором мирно спал заграничный малыш с очаровательными тёмными ресницами.
Она назвала его Махмуд. От большой любви… Родители сначала сопротивлялись, уговаривали её передумать, но потом отстали, потому что она была непреклонна. Через пять дней после рождения, заграничный малыш с очаровательными тёмными ресницами стал величаться Махмудом Махмудовичем Русановским.
Рос он, как растут все дети – впитывал всё подряд, и до семи лет к имени своему не относился никак. Пока не пошёл в школу. Там, как водится, он скоро влюбился в девочку, которая ему отказала, а через полгода подрался с одноклассником из-за того, что тот обозвал его ублюдком … Так у Махмуда Махмудовича Русановского начались проблемы из-за происхождения.
В шестом классе Махмуд внезапно перестал водиться с дворовой компанией, где он три года завоевывал себе авторитет умением метать камни точно в цель, окончательно засел дома и с лёгкой руки счастливого деда сначала склеил маленький и незатейливый истребитель, а потом перешёл к более сложным моделям самолётов, где иногда и старый, и малый по нескольку часов ломали голову над непродуманными китайскими чертежами. Через два года, когда Махмуд учился в восьмом классе, они вместе с дедом съездили на один из московских аэродромов, где знакомый борт-механик пропустил их внутрь настоящего АН-148, после чего Махмуд Махмудович Русановский окончательно и бесповоротно заболел небом.
Естественно, что поступать он решил в высшее лётное училище. До реализации мечты ему не хватило баллов, и чтобы целый год не месить сапогами грязь, Махмуд поддался на уговоры и подал документы в местный радиотехнический университет на прикладную математику, о которой имел весьма смутное представление.
Однажды, на третьем курсе, Махмуд, напившись вусмерть на дне рождения одногруппника, внезапно отрубился в одном из санузлов общежития, где его обнаружили трое гопников, шлявшихся по коридору… Когда они начали обшаривать его карманы, Махмуд проснулся и плюнул одному из них в лицо. В ответ он получил страшный удар по голове, а потом по печени. А потом он потерял сознание…Очнулся Махмуд в больнице, где сотрясение головного мозга, два сломанных ребра и мусульманское имя сделали из него жертву национальных разборок. Так он стал героем выпуска новостей, и когда его, среди прочего, спросили, верит ли он в Бога, Махмуд впервые всерьёз задумался над этим вопросом. Определившись с Богом, Махмуд вспомнил о небе и понял, что ему жизненно необходимо и то, и другое. Заодно он получил белый билет и поэтому в институт больше не вернулся.
Знание о Боге Махмуд черпал из Интернета и книг, а знание о небе – из случайных наркотических доз. Эта самостоятельная учёба приводила его в восторг, и однажды он пришёл домой, чтобы рассказать обо этом матери. Но заболел дед, и ей было не до того. Тогда Махмуд прошёл в свою комнату и снял с полки самое дорогое, что у него было - модель белоснежного АН-148. Когда он заглянул в кабину пилота, небо и Бог в его сердце наконец-то соединились воедино, и ощутив себя игрушкой в божественных руках провидения, Махмуд запустил двигатели…
Сначала появилась она – светловолосая красивая девочка, не пожелавшая с ним дружить. На её белоснежным фартуке безобразным пятном чернела клякса. Когда её принимали в октябрята, она плакала, и её нахальный рыжий брат обозвал Махмуда ублюдком… Потом долго и надрывно лаяла их собака, и он убил её камнем, похоронив останки среди китайских чертежей... А потом появились гопники, которых он отловил одного за другим и закопал в кудрявом есенинском лесу…
Когда Махмуд Махмудович Русановский наконец оторвался от земли, ему исполнилось сорок. Его провожали красивый тонкокостный иностранец, плачущая мать, и бабка с дедом. Все были по-настоящему счастливы, потому что Махмуд полетел прямо к своей мечте - туда, где на молочном срезе галактической пустоты отдыхало от земных хлопот неподвижное небо.