Смотри, вот, я и перестал все проецировать на тебя,
Выключил все контакты, все же, убавил громкость.
Город, что-то в меня введя, убрал всякий фокус,
Смотри, как все продолжилось... не любя. Не, ребят -
Это сложнейший опус, что когда-то во мне играл;
К более сложным вещам, я думаю, уже не притронусь.
Эта емкость для ритмов, больше не может вмещать,
И когда гаснет звук и голос, видно, что на плечах
Нет уже ничего, ничего, что тянуло б в пропасть.
С каждым днем продолжает легчать, и даже поезд,
Что везет меня кое-как, движется не беспокоясь.
Мне теперь, только, махнуть с корабля, бросить
Белый платок в свору волн, в традициях жанра.
А дома, у себя за столом, ты откроешь письмо
"Ничего нет к тебе". Подпись. Это же надо...
Где я вычитал это, где я видел такую повесть?
Ничего к тебе, только окись выжженной пустоты.
Квартал вечной оспы, бескрайней вьюги, зимы.
Я знаю, после - губы вспомнят про вкус золы,
Мне удастся бросить снова стараться бросить
Шептать в самых тайных ночных молитвах "уйди";
Показывать жизнь, самых мертвых эмоций среди.
Все это "статус кво", это то мастерство,
Которого я достиг. Я бы хотел остаться листвой,
Спрятанною тобой внутри самых любимых книг.
Родная, иной раствор, диагноз и приговор
Не имеет власти ко мне говорить. Мой сон
Так скор. Так скор... Я просто верю, что и он -
Тоже должен где-нибудь быть.