Бабочки в животе бьются в эпилептических припадках,
Носятся в бешенстве, сходят с ума, умирают в агонии.
Оторванные крылья служат украшениями на книжных закладках,
Глухие стуки как фоновое эхо неудачной немой симфонии.
И я сыграю свою нелепую жизнь на двух бемолях -
Остальные клавиши отвалились от старого рояля,
Лежат, раскиданные по комнатам, в шкафчиках, на антресолях,
После их первого и последнего адского бала.
А моя немая симфония станет похоронным маршем,
Для чёрных воронов, жёлтых листьев и измятой травы.
И когда этот город станет переполнен яркими шаржами -
В самой грустной симфонии останется лишь голос совы.