В холсте угадываются Елисейские поля,
Ролс-ройс мазками маслом вырисован белый,
Художник там лиловым вдохновением горя,
Малюет густо тут кусочек тела загорелый.
Плечо, фрагмент локтя и узкое запястье рук,
И звучно губ лиловых там изгиб капризный,
С которых улетит, как плод сорвётся, звук,
И взгляд под шляпою лиловой с укоризной.
В стеклянном обмороке там лиловая листва,
С плечей скользнут недорисованные шали,
Недорисованы останутся лиловые слова,
Запёкшийся Париж и блики солнца на вуали.