Семья медведей в спячку залегла.
И мать с отцом, и бурые детишки.
С трудом успев закончить все дела,
Они нуждались в этой передышке.
Медведь устал, измучился вконец.
Весь год прошедший рисковал он шкурой.
Но дом был сыт, и не задел свинец,
И он улегся сонный и понурый.
Представить он не мог себе тогда,
Проваливаясь в сладкую дремоту,
Того, что волчья хищная орда
Решит устроить на него охоту.
Медведь заснул – волчище завывать.
Выманивает подлый из берлоги.
Он сонного медведя разорвать
Мечтает. С ним шакалы на подмоге.
Медведь стонал, ворочался, кряхтел
И лапой закрывал детишкам уши,
Но серый униматься не хотел.
Был злобой, как удавкою, задушен.
«Уйди! – просил медведь. – Христом молю!
Нет сил уже терпеть твои стенанья!
Но я терплю. Поверь! Еще терплю!
За что мне, Боже, это наказанье!»
Нет! Волк плевать хотел на все мольбы
И продолжал свои срамные пенья,
Когда в разгаре классовой борьбы
Вдруг у медведя кончилось терпенье.
Медведь сорвался, стукнул волка в грудь,
Шакалов нанизал всех на осины.
Никто и глазом не успел моргнуть,
Так быстро жизнь закончилась у псины.
Коль хочет кто медведя заломать
И смело в дверь его ногой стучится,
Тот очень четко должен понимать,
Что форс-мажор скорей всего случится.