АКТ 2.
Улица. Дверь с табличкой «Трактиръ». Рядом—чёрный провал подвала. У двери в трактир сидит слепоглухонемой нищий, перед ним лежит шапка. Подходит Барков.
Барков
У трактира, где зиял подвал
Мрачною клоакою в вонищи,
Нищий нищему подачку подавал,
Дав понять, что он-то уж—не нищий!
(Бросает медную полушку в шапку нищего).
На щеке раздутый гноем свищ
Выставлять прохожим не обрыдло?
(Нищий мотает головой).
Нищий подавал тому, кто нищ,
Дав понять, что он-то уж—не быдло!
(Бросает вторую медную полушку).
Ветер под лохмотья поддувал
У трактира, здесь немного пищи
Нищий нищему с усмешкой подавал,
Как бы говоря, что он—не нищий!
(Бросает в шапку кусок хлеба. Поворачивается спиной к нищему, обращается к кому-то далёкому и неведомому).
Я своих подачек не скрывал
Нищим духом в стихотворном спиче!
Нищий нищим, усмехаясь, подавал,
Дав понять, уж он-то вам—не нищий!
(Нищий, зажав в кулаке медные гроши, уходит в трактир. Навстречу Баркову из-за угла выходит Ломоносов).
Ломоносов
Куда?! Да ты никак в трактир?
Скоромничать во время поста?!
Барков
Ну что вы? Да как можно, сир?
Я здесь прогуливаюсь просто.
Ломоносов
Закончил перевод сатир?
Барков
Да.
(в сторону)
Прицепился, как короста.
Ломоносов
Смотри же, Ванька. Ой, Барков, смотри!
Чрез энтот жуткий богомерзкий херес
Диавола берут в поводыри,
Впадая безнадежно в срам и ересь!
(Показывает на порог трактира, где в грязи копошится пьяный).
В грязи конечности прострив,
Любая пешка мнит, что—ферязь!
Смотри же, Ванька. Ой, Барков, смотри!
Работай лучше над высоким слогом
И душу грешную свою смири.
Ступай же!—Что стоять здесь?!—С богом.
(Барков кланяется, поворачивается, чтобы уйти, Ломоносов его останавливает).
Нет, стой!
(Барков останавливается).
В кабак?!
Барков
Нет.
Ломоносов
Нет?!
Барков
Да!
Ломоносов
Ходят в списках
Немало гадких скабрезных поэм.
Их автор—ты?!
Барков
(с запинкой)
Н-нет…
Ломоносов
Нет?! То, что о низких,
То даже не поезия совсем!
И было бы несложною наукой
Добиться пониманья у свиней!
Наука та не делает умней:
Залезь по уши в грязь, лежи и хрюкай.
Бросай же, Ванька, псевдо- всё и лже-,
И богу покажи на самом деле,
Что жаждешь ты гармонии в душе,
Не тщась о бренном тленном дрянном теле!
(Ломоносов снимает с головы парик и вытирает пот с лысины, затем снова надевает парик).
Барков
Я здесь смотрел, как чайки над волной *
Летают… Плавают, как…
(Пауза, во время которой подыскивает сравнение. Ломоносов
подсказывает с видом мэтра изящной словесности).
Ломоносов
…пробки!
Барков
Похожи волны на…
Ломоносов
…гармонь!
Барков
А чайки, как…
Ломоносов
…гармони кнопки.
Барков
Звучал музыкою во мне
В тот миг тот хрупкий мир и робкий!
Качались чайки на волне,
Кричали кораблю вдогонку.
Но жутко (!) сделалось вдруг (!) мне:
Был в крике чайки—плач ребёнка!
Вот птица…и блестит леса,
В гортани чайкиной—блесёнка!
Ломоносов
Лови немого карася,
Но чайку!..
Барков
…Словно крик «На помощь!»
Что ночью, вдруг бы, раздался.
А там—мужик…
Ломоносов
Какая ж сволочь!
Барков
И злость моя была темней,
Чем…
Ломоносов
…небо пасмурное в полночь!
Барков
Но вот живой воздушный…
Ломоносов
…змей.
Барков
Рванулся—и уж нету чайки.
И паутинка—вслед за ней.
Ломоносов
(поморщившись)
А на земле—ворон лишь стайки…*
Смотри же, Ванька. Ой, Барков, смотри!
Работай больше над высоким слогом
И душу грешную свою смири.
Ступай же!—Что стоять здесь?—С богом.
(Барков кланяется, поворачивается, чтобы уйти. Ломоносов останавливает).
Стой!
(Барков останавливается).
Средь купчишек ходят в списках
Немало грязных скабрезных поэм.
Их автор—ты?!
Барков
Н-нет.
Ломоносов
Нет?!—То, что о низких,
То даже не поезия совсем!
Всегда мне всё хотелось—обнажить!
А вы—вы все!—вы всё стремитесь—спрятать!
Жить, просто жить, чтоб только дальше жить!..
Сохою землю, может быть, оратать…
Создать бы некую систему призм,
Менять чтоб угол зренья с девяноста
И до нуля, чтоб жизни механизм
Понять, не позволяющий жить просто,..
И не дающий жить затем,..и не
Дающий шанса избежать в итоге
Судьбы: закончить жизнь в родной стране,
Как падаль, догнивая у дороги!
Вставную челюсть вынуть—и не есть.
Разбить пенсне—и ничего не видеть.
Костыль отбросить и—не смочь изыдеть.—
Вот в старости пиит, каков он есть.
(Ломоносов снимает парик и вытирает пот с лысины париком, затем надевает парик).
Барков
Я размышлял…
Ломоносов
(удивлённо)
Да?
Барков
В глубине веков
Богатство исчислялось…
Ломоносов
(заинтересовавшись)
Кстати!
Барков
…Понятьем «много»--«сорок сороков».
Ломоносов
То сорок, попросту, в квадрате.
Барков
«Тьма тьмы—Батыя орды?..»
Ломоносов
Для ума
Есть повод разобраться в оном.
Барков
И сколько это?
Ломоносов
Тысяча есть «тьма»,
«Тьма тем», понятней будет—миллионом.
Ну всё, Иван Барков, ты впредь, смотри:
Работай лучше над высоким слогом
И душу грешную свою смири.
Ступай же.—Что стоять здесь?—С богом.
(Барков кланяется и уходит. Ломоносов направляется к двери с вывеской «Трактиръ». Заходит. Спустя некоторое время снова появляется Барков. Видя, что Ломоносова нигде не видно, направляется к той же двери. Из дверей трактира пинком вышвыривают Баркова).
Голос
Пошёл! Покуда рожа не набита.
Коль хочешь пить, умей платить!
Барков
Как пса, изгнали первого пиита,
Кудай-то мне теперь пойтить?
Весь мир—один большой трактир!
Унизить так великого поэта!
(Из-за угла выскакивает Чёртик-Шекспир).
Чёртик-Шекспир
Ху из зэ бэст? Ай эм Шекспир.
Ай рот Ромео энд Джульетта!
(Чёртик-Шекспир снова исчезает за углом).
Барков
Но Ломонос! Ну, лицемер!
Отчитывает, как святоша,
А сам-то—
(плюётся)
тьфу!—какой пример!—
Туда же прёт и лижет то жа!
А ведь гугнил ещё:--Меня
Подняли на вершину знанья
Порядочность и воздержанье.
(Усмехнулся, оглянувшись на трактир).
А сам набрался, как свинья.
(В мутном окне трактира хорошо просматривается длинный стол, за которым идёт гульба. Всё происходящее хорошо видно и слышно с улицы. Играет балалайка и гармонь, подыгрывают ложками. Барков сначала слышит голос Акулины, вздрагивает и прислушивается, потом видит Акулину за этим столом. Акулина, кому-то очень похожему на Ломоносова, но уже достаточно пьяному:)
Акулина
Эй! С лысой головы твоей парик
Свалился и упал в свиное сало!
Не трожь меня! Ты для меня—старик!
Из писаря я сделаю вассала!
(Акулина поднимает из-за стола Писаря и целует его, выделив его из всех).
Писарь
Мой день рожденья совпадает с постом.
Акулина
За день рожденья, значит, пьём вино?
Писарь
Да, но…вино с каким мы выпьем тостом?
Извозчик
(произносит тост)
За то, что жопа высрала!
Писарь
(обиженно)
Но-но!
Извозчик
Да, с образин не пишут образа…
Лысый
Для образов с Марией-девой—Машка
Позировала, стерва и коза.—
Я знал её. Она спилась.
Акулина
Бедняжка.
Краснеют после выпивки глаза
У вас, как…
(задумалась)
Лысый
(подсказывает)
…лакмусовая бумажка.
Акулина
Васильич, завтрева на опохмелку
Ты приходи сюда, как рассветёт.
Я буду плакать:--У-у, сломали целку.--
Ты ж успокоишь…
Лысый
К свадьбе—заживёт.
(Акулина наклонилась, чтобы поднять что-то уроненное со стола. Извозчик шлёпает её по заду).
Акулина
Ай! Да ты чо?!
Извозчик
Акуля, ты ж не стой
Вот так…
Акулина
А чо?
Извозчик
Да кабы чо не вышло:
Ужо попёрло из-под сбруи дышло,
А я ить парень вовсе холостой!
(Акулина отталкивает Извозчика).
(Извозчику)
Ты пьян,
(Лысому)
ты стар,
(Трактирщику)
ты немощен,
(Еврею)
ты слаб.
(Писарю)
Лишь писарю—невинность юной девы!
Трактирщик
Есть у меня знакомый эскулап,
Он может штопать девственные плевы.
(Акулина отталкивает Трактирщика).
Акулина
Так! Водки всем! И писарю налить!
Писарь
Акуля! Ты такая, право слово,
Что мёртвого смогла б расшевелить!
Барков
(за окном)
А также в гроб загнать живого.
(Глядя в окно трактира).
Открылась бездна,.. звезд полна!
Числа нет…звездам, бездне—дна!
(Плюётся).
Завидует моим поэмам в списках!..
А я бы щи, пожалуй, похлебал
Дымящиеся, с салом, в этих мисках…
А то, как рифмовать, то я…
(пауза)
…забыл!
Одну нужду терплю да униженья
С младенчества, всё время почитай!
(Лысому)
А ты—читай и впредь! Но—почитай!
Хотя бы и за верное служенье!
Я вам—не клоун, не паяц, не мим,
Чтоб веселить вас чепухой голимой!
Всю жизнь духовной жаждою томим
Неутолённой и неутолимой!
Да есть ли ЧТО, чтоб душу тратить стоило:
И высшее, и вечное, к тому ж?!
Чтоб не за пойло, хлёбало и стойло?!
Акулина
Эй, Писарь! Нынче на ночь, ты—мой муж!
Писарь
Без Акулины делал чтоб я?
Извозчик
Да, без неё ты делал чтоб?
Писарь
Ах, всё глядел бы на неё б я,
Ах, всё глядел бы на неё б.
Она—моя теперь!
Извозчик
Да ни хрена!
Писарь
Акуленька, Извозчик не пущает!
Извозчик
Получишь девку, ежели она
Помрёт и мокрощелку завещает!
Барков
(за окном)
Когда насыпят свиньям отрубя,
То чавкают вот так же—смачно, сочно!
Извозчик
(Акулине, указывая на Писаря)
Он, ежли любит,--немочно. Я—мочно!
Писарь
(Акулине)
Люблю! Почти, как самого себя!
(Лезет к Акулине целоваться).
Трактирщик
Какая между вами будет связь?
Акулина
Чудесная! Я всё уже спланировала!
Мы рядышком сидели бы, резвясь:
Он—онанировал бы, я бы—мастурбировала!
Извозчик
Да лучше Писаря—моих кобыл навоз!
(Писарь пальцами снимает что-то с брови и это «что-то» щелчком выстреливает в сторону Извозчика).
Писарь
Вот, все ругают всяко мандавошек,
А я жалею этих бедных крошек,
Ну аж до слёз!
Акулина
Эй, лысый! Ты ж вином меня облил!
Лишь похоть зрю в глазах я ваших, зверьих!
Эй, Писарь! Заплати ведром чернил
За танец! Чудо ты!..
(пауза)
…в гусиных перьях!
Писарь
Моя любовь, Акуля!..
(Писарь лезет к Акулине целоваться-обниматься).
Акулина
Обормот!
Писарь
Теснит в груди!..
Акулина
Эй! Осторожно, Писарь!
Писарь
…Страстей томленье!
Акулина
Ты! Сходи пописай!
И сразу вся любовь твоя пройдёт!
(Вдруг Писаря затрясло, он вскрикнул и прикрыл гульфик, где на панталонах постепенно стало проступать и увеличиваться мокрое пятно. Чтобы скрыть пятно, выливает, как бы невзначай, на гульфик стакан водки).
Писарь
Ах, ето сладко, как вору—украсть!
Извозчик
Акуля, ежли ето неизбежно,
Расслабься и, постанывая нежно,
Почувствуешь в себе взаимно страсть!
Барков
(за окном)
В жратве потребность, в пойле…А затем
Потребность непотребная соитий.
Чаво изволите?—Скабрёзных тем?
И нецензурных слов?—Так нате! Жрите!
В-открытую в кружале, на виду,
Не занавесив шторами окошки,
Ползут, ползут, ползут, как мандавошки,
На влажную и прелую манду!
Ползут, как если б кто рассыпал крошки,
И воробьи слетелись в точку ту.
И всё ползут, ползут, как мандавошки,
На потную и влажную манду!
Ползут,--как мотыльки на свет в окошке
Летят, в стекло ударясь на лету.
И всё ползут, ползут, как мандавошки,
На прелую и волглую манду!
И все ползут, от самой мелкой сошки
До академика, как если б ту
Намазать мёдом! Все, как мандавошки,
Ползут на влажную манду!
И взглядами—глаза горят, как плошки!—
Прилипли, словно мухи на меду.
И всё ползут, ползут, как мандавошки,
На мокрую и прелую манду!
Тьфу!
(Плюётся).
У всего трактира на виду!
Да лучше бы им выпить водки литр,
Чем цаловать так страстно влажный клитор,
Как мандавошка—мокрую манду!
Акулина
Блюди приличья, Писарь! Как?! Опеть?!
Писарь
(пьяно)
Блюли, блюдём приличья и поблюдем!
Акулина
Эй, Писарь! Будем мы плясать и петь!
Извозчик
А смерть придёт, так помирати будем!
Акулина
Эй, Писарь! Ты когда-то видел ведьм?
Писарь
Нет.
Акулина
Но о ведьмах слышал?
Писарь
Из поверьев.
Акулина
За танец заплати пучочком перьев
Гусиных,.. чудо в перьях!
Писарь
(икая)
Как?! Вот этьм?!
(Писарь достаёт перья из-за пазухи и отдаёт Акулине).
Акулина
Вам доводилось зреть, нет или да,
Упитанных, запойно пьющих пьяниц?
Трактирщик
Упитанно-запойных?—Никогда!
Писарь
Нет!
Извозчик
Нет!
Акулина
И я о том.
Извозчик
Ну, где твой танец?!
Акулина
Он будет вам. Но, в случае любом,
Ни в прошлом, ни во временах грядущих
Не зреть, чтоб брюхо спереди—горбом—
Упитанных, да чтоб запойно пьющих!
(Акулина начинает снимать с себя облитую вином одежду и готовится плясать и петь).
Трактирщик здесь, Извозчик здесь, здесь Писарь,
Приказчик здесь, здесь Лысый…
(кричит)
Где Еврей?!
Я песню с танцем не почну!
Извозчик
(Писарю)
Скорей!
Вынь да положь жида! Да ты хучь высерь!
Писарь
Да вон же в пейсах голова видна!
Еврей
Я что-нибудь не то, наверно, схавал.
Извозчик
Нельзя тебе вино пить с салом, дьявол!
Трактирщик
Жиду скорее водки и вина!
Еврей
Так,.. и за что теперь мы пьём вино?
День ангела здесь кто-то отмечает?
Акулина
(гладя Еврея по пейсам)
Когда уже все кончили давно,
Последним—лучший юноша кончает!
(Еврей берёт пустой стакан, в котором обнаруживает таракана. Он достаёт таракана и держит его пальцами).
Еврей
Се таракан. В отличье от иных,
Божественного он происхожденья.
Окутан тайной с дня его рожденья
Весь путь его в трактирах и пивных.
Был богом совершенный таракан
Вам дан! От непорочного зачатья
Происходящий! А не так, как братья,
Зачатые в грехе! Но кто в стакан
Его упрятал, для того, чтоб сдох?
И бога, тараканы, вы просите ль
Иль не просите…Но не даст вам бог
Другого. Смерть за вас принял Спаситель.
(Берёт со стола две деревянные ложки, кладёт их крест-на-крест. В перекрестье пригвождает таракана щелчком пальца и ставит крест на стол. В пустой стакан ему наливают вина. Еврей пьёт).
Барков
(глядя в окно трактира)
Окно—оно похоже…на экран
Иного мира! Так и тянет что-то!
И я, в него уставясь, как баран,
От слова «видь!», похож—на…ВИДИОТА!
Здесь окна с взглядом страждущего вровь.
И, изгнанный из злачного притона,
Припомнил я философа Платона,
Придумавшего глупую любовь!
Мне грустно говорить об этом вслух:
Все люди, все мы, рано или поздно,
Все превращаемся с годами в шлюх!—
И этот механизм был мной распознан.
Как если б мёд возьми, да и разлей
И с мёдом на ночь так оставь стаканы,
И все на мёд сползутся тараканы,
Все тараканы, изо всех щелей!
Взаимное влечение тычинок
И пестиков—зовут «ЛЮБОВЬ»!
(пауза)
Роль ту
Отводят им, чтоб в качестве начинок
Тычинки в пестиках их пустоту
Заполнили, чтоб вывести «личинок».
Не так ли, лысый чёрт?!
(Из-за угла выскакивает Чёртик-Шекспир).
Чёртик-Шекспир
Хау ду ю ду!
(Исчезает за дверью трактира).
Акулина
И как там нам рассказывал еврей,
Откуда имя бога—Иегова?
Еврей
«Ия» есть х…, по-нашему.
Акулина
Налей!
Еврей
А «хава» есть п…
Акулина
Отседа—слово!
Извозчик
Тудыть и растудыть твою, ёптыть!
Чавой-то не тавой-то ты, Акуля.
Совсем как быдто даже не оттуля,
А надоть, ёптыть, стало быть, тудыть!
Лысый
Меня мутит!..
Писарь
Должно быть, от вина?
Лысый
Меня мутит с открытия такого:
Жидовский бог, жидовский Иегова—
Не русский Саваоф, а—Сатана!
(Плачет пьяными слезами).
Когда гляжу на это мельтешенье,
То вижу я, повсюду и везде,
В той…торричеллиевой пустоте
Всего лишь броуновское движенье.
(Впоследствии роняет лысину в тарелку с салом и так засыпает).
Извозчик
Уж замуж девьке невтерпёж.
Писарь
Орфографически, однако,
Без мягкого пишите знака.
Трактирщик
За Писаря пойдёшь ли?
Акулина
Ну дак чо ж…
(Играет музыка. Акулина запевает популярную ещё с 17 века песенку. На этот раз она разухабисто-мажорная и надрывно-весёлая. Акулина поёт и пляшет на столе, постепенно снимая с себя облитую вином одежду).
Акулина
(поёт)
Ты кукуй-кукуй, кукушка,
Сколько дней осталось мне
Куковать с тобой, подружка?
Вся горю я, как в огне.
И всего до дня Петрова
Куковать нам, не забудь.
Так начни попробуй снова,
Накукуй ещё чуть-чуть.
Так гуляй же, Акулина,
Скоро, скоро уж рассвет.
Запорошила рябина
Бугорочек в белый цвет.
Будут ноченьки длиннее,
Ай, длинней—да холодней.
Будет миленький нежнее,
Ай, нежней—да только с ней—
Только с нею, только с ней,
Злой разлучницей твоей.
Так кукуй же ты, кукушка!
Так гуляй же, Акулина!
(Песенка Акулины—спета).
Акулина
Так! Водки всем! И Писарю налить!
Писарь
Акуля! Ты такая, право слово,
Что мёртвого смогла б расшевелить!
Барков
(за окном)
А также в гроб загнать живого.
Писарь
В промежности кудрятся волоски
И даже папильоток им не надо.
Извозчик
Акуленька, намажь свои соски
Подаренною мной губной помадой!
(Извозчик подаёт ей губную помаду, целует её в грудь, она мажет губной помадой соски. Все пьют водку. Акулина поёт популярную, ещё с 17 века, песню).
Акулина
(поёт)
Я спрошу, спрошу осину:
--Что же ты на злом ветру
Загляделась на трясину,
Стоя во сыром бору?—
Хор
(присутствующих)
А и ты, краса-молодка,
Что ж ты юность губишь зря
И живёшь со старым кротко,
На погодков не смотря?
Акулина
(поёт)
Наварю я зелья злого—
Море зелена вина.
И своёго немилого
Напою я допьяна.
Как нальются глазья дрёмой,
Рухнет наземь во хмелю,
Обложу его соломой,
А солому—подпалю.
Люди! Что ж тако творится?!
Мужа молонья сожгла!
Хор
(присутствующих)
Врёшь ты, ****ская страдница!
Ты ж его и извела!
(Песенка Акулины—спета).
Барков
(глядя в окно трактира)
И есть у ней подруга, наконец,
Потасканнее, чем сума у нищего,
Авдотия Лукинишна Мудищева.
(пауза)
Я точно знаю, кто её отец!
(Осматриваясь вокруг).
Россия, вся ты—в беспросветной мгле!—
Произношу со стоном, не с издевкой.—
И с чем сравню тебя я?—С пьяной девкой,
Что голая плясала на столе!
(Из дверей трактира вываливается пьяный Слепоглухонемой нищий и падает тут же, на пороге. Барков подходит к нему).
Зачем ты здесь?—Но где ещё больным
И быть?!. Вставай! Здесь могут все обидеть.
(Пытается приподнять, Слепоглухонемой снова валится в грязь).
Хочу я быть слепо-глухо-немым,
Как ты! Чтобы не слышать и не видеть!
Но что хотел сказать ты мне, немтырь?
(Слепоглухонемой что-то мычит).
Глухой, слепой…Что? Увидать охота?!
Услышать это?! Лучше—в монастырь!
Не видеть! Чем быть в шкуре ВИДИОТА!
Вот так, слепым,глухим, немым—и мне
В канаве, у трактира на пороге,
Как падали, гниющей у дороги,
Жизнь кончить суждено в родной стране!
Куда же мне, куда же?!.
(пауза)
…мне пойтить?—
После болезненных уроков
Один остался, Сумароков!
Но этому придётся льстить.
Я видел как-то, как побрёл, скуля,
Кобель с собачьей свадьбы, брёл попятно.
И так теперь мне грусть его понятна
Отвергнутого сукой кобеля.
И на прощанье я, не преминув,
Скажу, что ясно осознал теперь я:
Ворона важно каркает, воткнув
В обосранный свой зад павлиньи перья!
Занавес.