Когда я умру, не исчезнет прекрасный закат,
И пары влюбленных не разорвут всех объятий,
И люди, пусть даже я в чем-то и был виноват,
Забудут все, крикнув мне пару беззлобных проклятий.
Останется небо, такие же в нем облака,
Пройдет целый век, и только дома повзрослеют.
А там, где тропинка была, все покроет трава,
И даже надгробия развалятся и постареют.
Нет смысла жалеть, ну а главное: был ли смысл жить?
Ходить и дышать и девушек трогать руками,
Кого-то любить, но нельзя постоянно любить…
Но очень хотелось, чтоб жить лишь одними мечтами!
Меня гнет к земле, и я чувствую холод ее,
Я слышу не то чей-то гул, не то бормотанье…
Эх, все суета, и лежит наготове белье,
У тех стариков, кому близится час расставанья!
Не страшен нам ад, не прельщает нас даже сам рай…
Ведь мы рождены в бесчувственный век просвещенья!
Но только меня лично трогает жалобный лай,
Бесхозной дворняги, поджавшей свой хвост от смущения.