эйфелевой

Моррре
это, в общем-то, не любовь и не дикая страсть, а что-то вроде истерики,
просто иногда держать руку друг у друга на пульсе.
и ты сбежишь на эти острова как можно быстрее,
лишь бы только забыть свою сумасшедшую русскую.
я конечно тебе скажу: уезжай, так будет лучше.
но в последний момент отчаянно не захочу тебя отпускать,
забывая, что ты частенько вел себя как полный дурак, и ни дать ни взять.
но я знаю, что тебе покидать меня тяжелей,
потому ты ушел, даже не поцеловав меня на прощание.
а потом - я закрыла дверь.

вот я снова в Париже, но в этот раз — не с тобой.
у меня дикий насморк и от того, что не чувствую запахов никаких,
я начинаю осязать все подкожно, память вдруг бьет под дых.
и тонкая грусть, как из иголки, вкрадывается в кровь.

сколько времени прошло, милый мой,
как же ты успел остаться во мне, прорасти во мне чем-то,
даже если это ни капельки не любовь?

нет ответа. только трепыхается на ветру вечернем
мое сердце, насаженное на шпиль Эйфелевой.

6 дек 14