Красивый новенький дом в окружении мусорных куч,
Старая развалюха в окружении опрятных лужаек -
я вижу их все, проезжая
мимо в автобусе под номером
восемнадцать.
В этом автобусе всем
по восемнадцать лет.
Это время, когда
юность должна бы закончиться,
и наступает серьезная жизнь.
Поэтому весь салон
переполнен серьезными лицами,
но воздух трещит
от разрядов
смешинок в глазах.
Всем хочется бегать, кричать и летать,
но нужно ведь всем доказать,
какие мы
са-мо-сто-я-тель-ны-е
и са-мо-до-ста-то-чны-е
люди.
И все продолжают молчать.
На автобусе номер восемь
царит кутерьма.
Все набиваются внутрь,
огромная куча-мала
из смеющихся глаз, рук, ног.
Толчок в бок,
переглядывание,
перехихикивание
украдкой.
Все набиваются внутрь,
боясь не попасть, опоздать
почувствовать себя
восьмилетними,
какими мы были,
кажется,
тысячу лет назад.
На автобусе номер тринадцать
нестерпимо охота влюбляться.
Но все девчонки поголовно - дуры,
а все мальчишки поголовно - придурки.
И ничего не выходит.
И все возвращаются к невинным играм
в куклы, в машинки, в пятнашки,
к бесцельным слоняниям по салону автобуса
и тыканью палкой
найденного трупика мыши.
Впрочем, никто не возражает.
На автобусе номер тридцать два
все едут домой.
Никто не слоняется, не бегает, не шумит,
все немного усталы и озабочены думами
о зарплате, корпоративе, семье,
о этих всех восьми-тринадцати-восемнадцатилетних,
и только мысль о выходных
озаряет уставшие лица,
и они снова на миг превращаются в тех,
о ком они думали раньше.
И автобус вдруг заполняется
отголосками детства,
А потом опять наступает покой.
На этом автобусе
я особенно
люблю уезжать домой.
На автобусах номером старше пятидесяти я стараюсь не ездить.
27/05/14