Сказал Окуджава «Арбатство»,
А я говорю «Эмигрантство».
По сердцу скрежещущим звуком,
является – вроде, со стуком,
по вольному, вроде бы, зову
судьбу прогибает лозою.
Ведь нынче не так, как когда-то
в тумане военного ада,
родную страну покидаем.
Тогда почему погибаем
в чужом безвоздушном пространстве,
в тюрьме пятизвездочной, в рабстве
изысканном, где наши цепи –
размеренной жизни рецепты?
Всё гладко, размеренно, вроде,
зачем же тоска хороводит?
И хлеба насущного много,
но голодно нам, одиноко.
Так речи родной не хватает,
и нежность печальная тает,
свечой, что затеплилась в детстве.
Бредем, как верблюды, продеты
в ушко назиданий игольных,
мы - стадо чужих, неугодных,
из милости взятых к кормушке,
теперь нам поведать кому же
что золото, коим прельстились,
давно в черепки превратилось?
Дождям, размывающим память?
Снегам, не умеющим падать,
а лишь мельтешащим бессильно?
И горько это спасибо
кому нам сказать за науку
в любовь переплавить разлуку?