Углами зданий оцарапал руки,
Уткнулся в остроносый её стан
И помирал я, помирал от скуки,
И наполнял очередной стакан.
Уткнувшись в ромбовидный гроб,
Что был средь божьих скал,
Бессмысленною чередою проб
На коже вырезал её оскал.
И в крови, что с руки стекала,
Я видел отражение свое.
Черты лица мои, как одеяло,
Скрывали ото всех нутро.
И только в шрамах и царапинах
Судьбы моей помятой
Увидите порыв души моей неволевой:
Я тихо плакал на площидке как собака,
Давно уже ни мертвый, ни живой.