Три продолжительных, прощальных гудка нарушают предутреннюю тишину океана.
Наш траулер прощается с собратьями, которые незамедлительно откликаются густыми, протяжными голосами. Траулер покидает промысловый район и ложится курсом на норд, к родным берегам. В это время в салоне, свободные от вахты, упражняются, кто во что горазд. Кто-то сражается в шашки. Кто в шахматы. Юра Архипов, лихо перебирая гитарные струны, весело исполняет давно знакомые песни. Настроение у всех приподнятое. Еще бы! Рейс почти завершен. Впереди нас ждет Антверпен – вожделенный порт всех моряков, где можно хорошо отовариться, чтобы потом, по приходу в порт, порадовать своих близких диковинными заморскими вещами, которые только что входили в обиход и составляли большой дефицит: джинсы, японские зонтики, жвачка. Казалось бы пустяк, и в то же время, обладатель всего этого добра вызывал у людей зависть, что, казалось, не должно быть свойственно советскому человеку.
Мое внимание привлекает третий механик Николай Найда. Он шумно стучит костяшками нард, при этом отпуская шутки-прибаутки. К нему я начал приглядываться еще на берегу. Интересный, начитанный, с открытой улыбкой, контактный. О таких обычно говорят: «душа на распашку». Такой человек не продаст, не предаст. Это то, что мне нужно. По приходу в иностранный порт важно попасть в группу к надежным парням, от этого во многом зависит результат и весь смысл захода. Не приведи, господь, оказаться в сообществе «стукача». Если ты задумал какой- то гешефт, считай, весь рейс – насмарку. Мало того, что сгоришь со своим гешефтом, а еще и визы лишишься. А тогда не видать тебе заграницы, как собственных ушей. Закончив партию, Найда намеревался уходить, а я предлагаю ему в очередной раз помериться силой. Как ни странно, в соревнованиях по армрестлингу я оказался сильнее других. Мне, это, безусловно, льстило. Тем более, что я по сравнению с Николаем, у которого рост под два метра и плечи, как говорится, «косая сажень», выглядел обыкновенно. Но в этот раз мне хотелось уступить, чтобы как – то порадовать парня, и заодно, расположить к себе.
Мы сцепились «клешнями» и, напрягаясь изо всех сил, наши руки застыли в вертикальном положении. Еще мгновенье, и я был повержен. Проиграть такому великану, совсем не зазорно. Найда вскочил из-за стола и чуть ли не в припрыжку помчался по коридору с криком: «Я победил Соловья!» Несмотря на солидный возраст, в нем было что то детское и это не могло не подкупать, а также вселяло уверенность в том, что на этого человека можно положиться.
. Третьим, я наметил молодого матроса Евгения Мясищева. Это на редкость смышленый парень – студент заочник биологического факультета, человек, который знает чего он хочет в жизни, любитель порассуждать на темы, связанные с происхождением жизни на земле.(В последствии он в одном из колхозов разводил раков, Американских лягушек и прочую живность Его предприимчивость и хватка сказались на его дальнейшей судьбе. Он стал крупным специалистом. В Монтевидео, куда он перебрался в последствии, Женя раскрыл все свои способности, и стал одним из ведущих специалистов в области ихтиологии). С такими, как мне тогда казалось, надежными парнями, я намеривался выйти в город, предложив им составить группу на увольнение, на что они охотно согласились.
Атмосфера на судне была, казалась бы, дружелюбная, и все же, между людьми чувствовалась некоторая настороженность. Система порождала недоверие.
В море я жил с ощущением необыкновенного душевного подъема. Здесь мне нравилось все; и штормовое море, раскачивающее тебя, как на качелях, и полный штиль, когда за счет рефракции представали удивительные картины мироздания. А чего стоят тропические ливни! Солнце в зените. Все вокруг раскалено: и палуба, и воздух, даже вода, отсвечивающая всеми цветами радуги, напоминает расплавленный металл. Все дышит зноем. Океан словно живой организм. Одно мгновенье, как вдруг появляются причудливой формы облака, сливаясь, они заволакивают лазурное полотно неба. Ослепительная вспышка молнии, оглушительный громовой раскат, и как долгожданный подарок – ливень. Шквальный порыв ветра, и гладкая поверхность океана мгновенно оживает. На раскаленную палубу обрушивается лавина пресной, живительной влаги, которой моряки дорожат, и в банный день расходуют ее с особой осторожностью. А тут, воды -- залейся! Все свободные от вахты – на палубе. Обнаженные до плавок, ребята усердно мочалят свои пропитанные морской солью и потом натруженные тела. Благодать! О таком только - мечтать. А я с детских лет грезил морем.. Тринадцатилетним мальчишкой вдвоем с дружком убегали из дома, чтобы попасть на корабль. И, конечно же, из этой затеи ничего не вышло.
В море я попал спустя десятилетия, пройдя суровую школу жизни. Трудные военные, послевоенные годы. С детских лет туберкулез. В двадцатилетнем возрасте, дважды была сделана операция на легких, в результате - инвалидность. Но я не на мгновенье не падал духом, и постоянно работал над собой. По утрам - обязательная зарядка. В течение дня поднятие тяжестей, которые я соорудил из кирпичей. Таким образом, готовил себя к трудовой деятельности.
Мне двадцать семь, а у меня не образования, не специальности. Я пробовал устроиться, но, мне везде отказывали. Говорили: - инвалидов брать не имеем права.
В конце концов, мне повезло. В отделе кадров, куда я пришел наниматься на работу, мое внимание привлекла двухпудовая гиря. Чтобы доказать, что я вполне трудоспособный, подошел к снаряду, и с легкостью взметнул его над головой. Таким образом, я был принят на работу, в должности грузчика, и в этом качестве чувствовал себя вполне комфортно. Мне нравилось поднимать тяжести и ощущать себя здоровым человеком. Тем не менее, десять лет работы грузчиком, и для здорового не подарок. Изо дня в день одно и тоже, начинало угнетать. Где-то, на подсознательном уровне, появилось ощущение того, что в жизни моей должны произойти перемены. И предчувствия мои оправдались.
Газета; «Рыбак Латвии» дважды объявляла конкурс на лучшее стихотворение, и дважды я стал победителем в них. Потом, я написал две критические статьи в эту газету и вскоре, совершенно неожиданно, стал ее штатным корреспондентом. Проработал в этой должности шесть лет.. В одной из командировок в Африку, к счастью моему капитан траулера попросил меня поработать вместо недостающего матроса, и я с радостью дал согласие.
Моя заветная мечта, хоть и поздно, но сбылась. Я, стал полноправным моряком. И в полной мере мог радоваться всем прелестями морской жизни;
По приходу в Антверпен, мы втроем отправились в известный всем морякам магазин Давида. Хозяин приветливо улыбается и как всегда угощает нас пивом. Выставив перед нами ящик живительного напитка, удалился в другой конец магазина, заговорщицки моргнув мне глазом. Выждав какое то время, так чтобы не вызывать подозрения, я подошел к Давиду.
В предыдущем заходе я обещал ему привезти бриллиант, и слово свое сдержал. Взглянув на вещицу, а это было кольцо с изумрудом, - камень, который равноценен бриллианту, Давид не выказал особого интереса, хотя при этом предложил мне за нее сотню ручных часов. Такая цена меня вполне устраивала, Я прикинул, в Союзе у нас, охотно покупает молодежь. Потому, что – импорт Им главное оформление, а что внутри штамповка, это дело десятое, главное пыль в глаза пустить Двести рубликов за штуку я точно возьму. Разберут влет. А это значит – двадцать тысяч у меня в кармане.- Стоимость трех «Жигулей».
Давид взял у меня кольцо и под предлогом того, что, ему надо проконсультироваться, удалился. Тем временем, я присоединился к ребятам, которые успели отовариться и собирались идти на пароход. Чтобы как-то задержать их, я им предложил выпить еще по бутылочке, надеясь на то, что к этому времени Давид появится. Мне не хотелось раскрываться до конца, хотя, конечно, они догадывались, что Соловей что-то замыслил.
Время летело неумолимо. До отхода судна оставалось каких то полчаса, а Давида и. след простыл,.- «Ты как хочешь, а мы пойдем».-заявили мне ребята. Я их, конечно, понимаю. Идти с ними на пароход- потерять двадцать тысяч рублей. Терять мне приходилось и, не однажды, и всякий раз моя жена меня успокаивала:- Забудь и не вспоминай,– деньги потерял – ничего не потерял, И как это мудро на самом деле, ведь жизнь на этом не кончается.
Давид, зная, что мы должны сегодня отходить, решил воспользоваться ситуацией и оставить меня с «носом». Он прекрасно сознавал, что ему это ничем не грозит. Кому пожалуешься в таком случае? Себе дороже станет. Такие не веселые мысли будоражили мое воображение.
В магазине был еще один продавец, видимо, Давидова жена. Я готов было смириться со своим положением, но в последний момент решил попытать счастья. «Времени у меня нет обратился я к женщине -- я согласен на половину.» Будто, того только, она и ожидала, без лишних слов отсчитала мне пятьдесят штук, и я пулей выскочил из магазина, и помчался догонять ребят, которые отошли на почтительное расстояние, в ожидании, когда я присоединюсь к ним.
Меня тронула их порядочность. Рискуя опоздать к отходу, они ждали меня до последней минуты. Мне захотелось их отблагодарить, поделиться с ними своей добычей, но они и тут проявили свое благородство. - За кого ты нас принимаешь?- Обиделись парни. – Не трусь, все останется между нами.
Оказалось, что торопились мы напрасно и на судно пришли за час до отхода. Следом за нами к причалу подъехала автомашина, а из нее вышел Давид. В руках у него был пакет, который явно предназначался для меня.
Уж лучше бы он не приезжал. Его благие намерения для меня оказались медвежьей услугой. Ему, наверняка, было невдомек, что наша Советская система не допускает разного рода денежных комбинаций. Этот случай на берегу вызвал множество вопросов; Что? Как? Почему? А в результате после этого, меня дальше Балтийского моря и Рижского залива не выпускали.
Деньги, меркантильные интересы, стоят ли они тех прелестей, тех ощущений, которые ты испытываешь на просторах океана. Разве можно оценить удивительную магию восходов и закатов? А чего только стоит могучее дыхание океана, или райский воздух Канарских островов? К сожалению, поздно начинаешь понимать, что, погоня за деньгами, это погоня за ветром. Правда, без денег тебя может свалить совсем другой ветер.
Сви