Помните, как в далеком 1986 году на советско-американском телемосте, который организовали Владимир Познер и Фил Донахью, одна из советских участниц, администратор гостиницы «Ленинград» и глава «Комитета советских женщин» Людмила Николаевна Иванова, открыто заявила: «секса у нас нет, и мы категорически против этого». Моментально фраза эта переросла в крылатое выражение: «в СССР секса нет!». И это тем более странно, учитывая то, что к этому времени о сексуальной революции не распространялся только самый ленивый и самый застарелый последователь дедушки Ленина. Газетные объявления были забиты завуалированными рекламами салонов интимных услуг в лице массажных кабинетов. Демонстративно не видеть этого, сознательно искажать истинное положение дел мог только упертый фарисей, а в нашем случае – фарисейка.
Вот, хотя бы за дюжину лет до этого декларирования, что-то похожее можно было сказать с гораздо большим основанием, хотя секс был, есть и (надеюсь) будет всегда. Но не было тогда еще его открытой, можно даже сказать, голой пропаганды. В связи с этим вспомнился мне один забавный эпизод из тех незабвенных времен.
В 1973 году советских ученых пригласили в ГДР для участия в работе конференции по локальным методам исследования вещества. От СССР была небольшая, но представительная делегация специалистов по рентгеноспектральному микроанализу (рсма), возглавлял которую Игорь Борисович Боровский – признанный мэтр в рентгеноскопии, доктор физико-математических наук, профессор, создатель отечественного метода рсма и один из отцов первого отечественного микроанализатора. Были в составе делегации и другие признанные специалисты. Среди этих грандов повезло быть и мне – тогда еще младшему научному сотруднику всего года три проработавшему в науке после окончания института. Удостоился я этой чести не за свои заслуги, и не за «красивые глазки», а исключительно по причине того, что наш институт располагал сразу двумя самыми современными на то время рентгеноспектральными микроанализаторами MS-46 французской фирмы «Cameca». Зонды не просто существовали, а активно работали в две смены, изучая геологические материалы. А где, как не в геологии, вы еще найдете такое многообразие объектов исследования, в виде минеральных фаз, с широчайшим представительством химических элементов (практически вся таблица Менделеева) и их соединений. Таким богатейшим и разнообразным аналитическим материалом не располагала тогда в СССР никакая другая организация. Вот почему в составе делегации было аж три сотрудника нашего института.
Все благополучно прошли фильтры собеседований и утверждений на всех уровнях – лабораторном, отдельском, профсоюзном, партийном, в дирекции и в Президиуме Академии Наук СССР. Даже загранпаспорта получили почти нормально – за день до отъезда, и почти все. Не повезло только мне – паспорт я получил вместе со всеми и на мое полное факсимиле – Цепин Анатолий Иванович, но с фотографией и данными совсем другого лица – моего полного тезки, который был лет на сорок меня старше, и работал не в геологии, а юристом. Я уже писал об этом казусе, дважды приключившемся со мной за короткий промежуток времени (1), и о благополучном его разрешении.
Короче, все благополучно в назначенный день и час покинули столицу. Это был мой первый выезд за рубеж, и я не переставал удивляться новым впечатлениям. Даже ненавязчивое обслуживание российской поездной бригады не смутило (другого опыта попросту не было). Когда же в Бресте, после таможенного досмотра, состав остановился на два с половиной часа для смены колесных пар, и у нас выдалось свободное время, то мы с Лапутиной Ириной Павловной рванули в Брестскую Крепость.
Это было впечатление из разряда тех, которые не забываются никогда. В глухой ночи подсвеченные казематы и монументальные памятники павшим героям поражали. Днем, при полной видимости внимание рассеивается на деталях окружения, а в кромешной темноте по дорожкам, подсвечиваемым подземными фонариками, от одной освещенной реликвии к другой пролегал путь воинской славы. И это буквально завораживало, делало события тридцатилетней давности зримыми и … реальными. Это была не скупая книжная констатация происшедшего, а именно героические будни, героические дела, не канувшие в Лету, а живущие в настоящем, в контексте минувшего героического прошлого.
Сам себе удивляюсь, что за дурацкая особенность – пишешь об одном, а из подсознания выплывают (совершенно не в тему) сопутствующие обстоятельства. Вот и теперь – как мы проходили польскую таможню. Не секрет, что в те времена валюта в СССР не имела свободного хождения, и при зарубежных поездках на руки в валюте выдавались только небольшие суточные. Каждому хотелось на них что-нибудь прикупить за рубежом. Чтобы не тратиться на еду, с собой, по возможности, везли съестное и алкоголь, чай, кофе и … кипятильник – все для возможного недельного пребывания в полной изоляции от внешнего мира.
Однако у польских таможенников на этот счет было свое, может служебное, а может и личное, мнение, и нас на границе хорошенько потрясли. Особенно не повезло алкоголю – изъяли весь. У меня была бутылочка чистейшего спирта-ректификата из лабораторных запасов, используемых как раз в тему – для чистки наших дорогих микроанализаторов. Таможня на провоз добро не дала, реквизировав ее в первую очередь, как и половину продовольственных припасов, включая даже домашнее варенье. Сильно подозреваю, что реквизированные съестное и выпивка в тот же день оказались на обеденных столах польских таможенников.
Ну, да Бог с ними, пусть им Матка боска будет судьей. Не это меня расстроило в польской народной республике, а общее негативное, начиная с таможенников до простых обывателей, отношение к русским. Наш состав задержался в Варшаве минут на двадцать, и я решил погулять по платформе, вышел на привокзальную площадь, сфотографировал вокзал. Была у меня еще одна задача – приобрести для коллекции несколько польских монет. Не просто выпросить у прохожих, а обменять на наши советские, в том числе и на редкие юбилейные. У меня как раз были – «ХХ лет Победы над фашистской Германией», «50 лет Октябрьской революции» и «100-летие Ленина». Но куда там – никто не клюнул даже на юбилейные раритеты. При виде юбилейной в честь 20-летия победы в ВОВ меня даже обругали по-польски. Откровенно говоря, такого отношения я не ожидал – заграница сразу потускнела.
Впрочем, она опять посветлела, но уже в Берлине, где к победителям-русским проигравшие немцы относились, если не дружелюбно, то вполне терпимо и вежливо, по крайней мере, в его восточной части. Нас поселили на бульваре Унтер-ден-Линден (под липами), неподалеку от Бранденбургских ворот, по которым как раз проходила граница между Западным и Восточным Берлином. Разумеется, мы сразу же пошли к воротам посмотреть, потрогать, но метров за пятьдесят до них уже начиналась «пограничная зона», так что дотронуться до реликвии не удалось.
На другой день по приезде открылась Конференция, как водится по-немецки, точно в срок, без накладок, и строго по расписанию. В какой-то степени, имея в виду немецкую пунктуальность и педантичность, она была в чем-то даже скучна. Правда, общую дискуссионную атмосферу активно поддерживал Боровский, дискутируя сразу на нескольких языках. И все одно мы с нетерпением ждали, когда, отработав с точностью хронометра, оттюкав положенное время, Конференция отринет нас в куда более интересный белый свет. Правда, немцы и так постарались занять наше свободное время, организовав несколько обязательных экскурсионных маршрутов. Из них в памяти отложились только два – в Потсдам и в Трептов-парк, к монументу Воину-освободителю.
Все это было интересно, особенно мне, неофиту, хлебнувшему впервые хотя и не западных, но и уже не восточных ценностей и впечатлений. Конечно, поразило изобилие в магазинах и утреннее умывание улиц пенным раствором. Но более всего поразила возможность посмотреть какой-нибудь эротический фильм. Все члены делегации приняли такое предложение на ура, и в тот же день и фильм такой нашелся.
Назывался он «Novizinnen» , или «Новая послушница», по крайней мере, так название перевел Боровский. Он же выступил и нашим гидом, и нашим переводчиком. Делегация заняла почти ряд небольшого кинотеатра, и всем хотелось из первых уст узнать все подробности диалогов главных действующих лиц. А главных героев играли не абы кто, а блистательные французские актрисы Брижитт Бардо и Анни Жирардо. Это был фильм Ги Казариля «Послушницы», совместно производства Франции и Италии, дублированный на немецкий. По современным меркам красивая и совершенно безобидная картина, без полностью обнаженных тел и недвусмысленных актов.
Немудреный сюжет держался на великолепной игре главных героинь и тонком французском юморе положений. Послушница Агнесса, решившая посвятить себя служению обществу, убегает из женского монастыря и, волею обстоятельств, знакомится в Париже с путаной Мона Лизой, которая старается обучить ее своему мастерству. Подруги покупают машину скорой помощи, устраивают в ней бордель на колесах, но вскоре попадают на заметку полиции. Подруги уничтожают машину и скрываются в том же самом женском монастыре. У Моны Лизы появляются роскошные шансы, в лице многочисленных красивых послушниц, наладить в этом богоугодном заведении новый порочный бизнес. В финальной сцене общего богослужения, когда все послушницы молятся, склонив головы к полу, Мона Лиза и Агнесса поднимают головы и задорно подмигивают молоденькому и красивому настоятелю.
Вот, собственно говоря, и все, но у нас, наряду с французской, получилась своя комедия положений. Солидные ученые, как мальчишки, веселились и требовали перевода, а наш мэтр, Боровский, своим представительным басом, громко, чтобы слышал весь наш русский ряд, переводил сказанное. В конце концов, нам пригрозили выводом из зала, если мы будем нарушать порядок и шуметь. Так что с середины картины перевод закончился, и мы, по сути, нырнули в эпоху немого кино. Из кинотеатра уходили, удовлетворенные красивой картиной и хорошей игрой актеров. Для многих из нас это был первый опыт совершенно открытого просмотра эротического фильма.
До ухода из жизни Боровского оставалось всего двенадцать лет, до заявления Ивановой – тринадцать, а до фильма Петра Тодоровского «Интердевочка», всколыхнувшего страну, в которой «не было секса» – шестнадцать.
P.S.
Перед написанием воспоминаний, я (через сорок один год) нашел в Интернете и просмотрел заново этот фильм, и заново получил массу удовольствий. Голос за кадром перевел название, как «Новички».
1. См. рассказ: «Путаница, или бывает же такое …» - http://www.stihi.ru/2009/11/07/5381