Пролог поэмы
Случилось это в Гамельне
Пять сотен лет назад.
"Баллада о пёстром флейтисте", Роберт Браунинг.
Крысолов красоты, я уйду за село,
чтоб расставить силки заповедных тропинок,
чтобы соло моё вас с сума не свело,
я блуждать буду в чащах меж детских картинок.
Братья Гримм гримируют. Ухожу в это зеркало.
И к тебе я взбираюсь на башню, Рапунцель,
по твоим волосам. Как бы ведьма не зыркала,
не прожжёт меня взглядом. Заговорен мой панцирь...
Город Гамельн, как встарь, гомонит, суетясь,
будто завтрак, бурча, в животе бургомистра,
между вами и мной есть заветная связь,
это крысы в утробе бетонного монстра.
Город Гамельн, фантазия ль ты Грицюка,
плод ли дымных аллюзий, вождя наважденье,
глюком генсекретарским, падучей ЦК
поднят ввысь - неймоверным нагроможденьем.
Порождение Трассиба, ушедшего в норы,
транс поэта, горючие слёзы актрис,
многоваттная хватка и хищный твой норов
в электрическом визге металлических крыс.
Вереницами крысы шуршат по пустотам,
притворяясь вагонами, чтоб заглотить...
По утру полусонный-ну кто ты и что ты?-
просто греза Крячкова и сон во плоти.
Город Гамельн богат и не голоден вовсе
здесь торговля кипит, здесь всё на мази,
под мешками скрипят не тележные оси,
а въезжает на скорости магазин -в магазин.
Мимо пёстрых прилавков с игрушками ёлочными
я иду, отражаясь в зеркальных шарах,
продавщицы глазами таращатся алчными,
отраженья мои, искривляясь, шарахаются.
Я в театр пестрых масок вхожу безбилетно,
на шапчонке -перо, как у Шарля Перро.
Моя флейта -в котомке, на шнурке моя лютня.
Я на шару сыграю. Начинаю. Пора.