Когда отставив черноту крыла,
от общей оторвавшись шумной прорвы,
садишься под окном моим проворно,
мне хочется отпрянуть от стекла.
Тебя толпа вещуньей назвала.
Гортанным «кра» ты крах вещаешь подло.
Увы, ты вся – одно воронье горло
с бессмыслицей исторгнутого зла.
Ты ль виновата в том, что ты не стриж?
Всё наша глупость, наши суеверья.
Не замахнусь, не заору я «кыш!»
Быть может, здесь удобно чистить перья,
и я тебе не нужен, и кричишь
ты не от зла – от горести, потери.