Опечаленный болью,
неподвижностью скрученный,
швами совести стянутый, -
ни вздохнуть, ни сказать –
раны памяти солью
посыпаю заученно...
и листки жизни канувшей
всё листаю назад.
Может быть и напрасно?
Может быть, и не стоило?
Может быть, и не надо бы
угольки ворошить
той иссякнувшей страсти,
что так много мне стоила,
что воскреснуть, вдруг, рада бы, -
только... кончена жизнь.
Только... правда ли это?
Смысл - себя-то обманывать?
Потому, что, как в юности,
в сладкий сон улетев,
в старом кабриолете
лик увижу туманный я
и шепнув: "Боже, ну прости",
вновь отдамся мечте.
Вновь отдамся страстям я
театральным и жизненным.
Окунусь в заколдованный
и придуманный мир,
где нет места стенаньям,
глупым помыслам низменным,
где неверья колдобины
враз рассеет кумир.
И... исчезнут сомненья,
и утихнут мечтания…
и останется в памяти,
в вихре чувств закружит
дивным Бога твореньем,
чистым внутренним знанием
фраза нежной сердечности:
«Я люблю тебя, жизнь».
2001