Она помешалась от счастья -
носила по Курску молва.
по-детски торчало запястье
из куцего рукава
той дурочки,
тихой блаженной,
забавы для праздной толпы,
которая бравым военным
под ноги бросала цветы.
свисали ручонки, как нити,
казался проваленным рот...
А в спину вонзалось: глядите -
цветов-то никто не берет!
И было и странно, и дико
смотреть - будто плачут о ком -
как полуживая гвоздика
сражается с каблуком,
как горбятся жалкие плечи
от свиста, что жалит вослед,
пока не попался навстречу
тот самый, из прожитых лет...
Он поднял гвоздичку, разгладил
помятые лепестки
и хрипло опомнился: Надя,
ведь я тебя с Курской дуги...
жена моя! Надя - Надюша!
неужто про плен твой - вранье?!
взметнулась в объятиях душных
слепая фигурка ее
Потом целовал ошалело
запястья и слабенький рот.
Но сухо и немо смотрела
она в сорок проклятый год.
Прижалась к шинели губами,
как только ребенок бы смог...
А после опять под ногами
его оказался цветок.
Лишь эхо осталось от крика -
Ты что, не узнала меня?!
Как часто мне снятся - гвоздика,
война, эта женщина, я...