Ну, вот и все. Твой черный человек
Еще одной осечки дать не может.
Самоубилась. Падаю на снег.
К земле, где похоронен ты, Сережа.
Дышу пока… Носилки. Доктора.
Часовня, опрокинутая в небо.
«Эх, девка… Дотянула б до утра».
А мне не надо. Поскорее мне бы.
Упали косы на больничный пол,
Рассветный лучик вытаял окошко.
Щенок ко мне проститься подошел,
Щенка, как и тебя, зовут Сережка.
Мне двадцать восемь? Восемьдесят два?
Не важно. По-другому не могла я.
«Вы, Галя, только друг…» - горьки слова.
«Как женщину, я не люблю вас, Галя…»
Редактор твой и личный секретарь,
«Заботница», защитница от пьянки,
Сестре твоей подружка и словарь
И даже образ «дальней северянки» -
Была я всем, но, кажется, никем.
Пока ты целовал чужие губы,
На ворохе стихов твоих, поэм
Дрожали пальцы Гали разнелюбой.
Лечу теперь бесплотная, одна,
«На пустошь неба» смертным воем вою.
Вранье, что душу вылюбив до дна,
Два сердца станут глыбой золотою.
Мир зазеркалья черен, пуст и тих.
Здесь только я, прижавшаяся к краю,
Как птица галка, в предпоследний миг
Крупинки золотые собираю.
Внизу Земля, как маленькое блюдце,
Щенок Сережка, дети, светлый дом…
О, боги, как же хочется вернуться!
Верните нас, пожалуйста, вдвоем…