Мой выбор не был мною сделан,
скорее, был мне свыше дан.
Смогла ж себе назло тогда
рыдать по-детски неумело –
не слёзы, а водой вода.
Пересекая города,
стремглав, как будто бы по делу,
нестись неведомо куда
с рассветом. В стоптанных ботфортах
и мокрый снег – травой трава,
а все мотивы – Longa Morte.
И, как артист второго сорта,
в его присутствии, едва
сменяя на пиано форте,
ронять неслышные слова,
шутить пытаться на смех курам
и объясняться невпопад,
сплетая нервы, как канат.
А я, мол, тонкая натура,
И в том, что нынче дурой дура,
никто (никто!) не виноват.