обещал себе обещать. и не знал по каким углам разыскать.
а потом в карманы камней - в океан босоного входить.
приходи. забери. меня. и кота забери.
мурррр-мур, бл*ть.
и какой Бог теперь скажет нам, как дальше жить?
напиши ему, если найдешь, как дышать, как любить, как смотреть?
и всю жизнь потом жди, чтоб тебе нап*здили в ответ.
руки под одеялом к себе себя прижмут, чтоб насмерть согреть.
приходи. забери. туда, где меня никогда больше нет,
притащи за шиворот. сядь у ободранных колен.
замолчи и заставь подыхать. кинь на произвол под эту осень.
нескончаемо можно признаваться небу в любви, внутри четырех стен,
но сколько не говори «навсегда», бесконечность – всегда перевернутая восемь.
ненавижу, как снег ложится в ладонь, когда хочется жить.
ненавижу то, как он первый. ненавижу, как он в окно.
привычная терапия – с утра попытаться себя утопить
если нет, захлебнись, не дыши. и, сука, погружайся на дно.
тыкать пальцами воздух. тебя нет. уходи.
нахер выключи свет. прогони. обними на прощанье.
в маршрутках сидеть каждый раз, с надеждой, что встречу тебя по пути,
и, может быть, пойму, зачем нужны все эти расстоянья.
но получалось только не получаться. я же, мать ваш, живу в каком-то раю.
и мы разойдемся с тобой, увы, не в те стороны.
ты не в расстояниях, а в глупой голове зачем-то к чему.
а с кем тогда теперь дышать, если все взорваны?
стань еще чьим-нибудь флешбэком и существуй дальше.
а я ненавижу тебя помнить. особенно спустя столько дней.
мне встать на колени или пасть ниц, как раньше?
ты ее не забудешь. помни о ней.
то, что я отпустил, не для кого-то было слишком важно.
и ты теперь нигде. и ты теперь везде.
я думаю о том, что расстоянья не обнять, знает каждый.
я знаю, что тебе будет уютно в моем плейлисте.
а снег растает, если ничего не рассказывать весне.