Баллада о старой берёзе
Пилили старую берёзу
на Благовещенье, в апреле:
мол, накреняется опасно
и по стволу бежит разлом.
О том высокое решенье
всей жилкомхозовской артелью
скрепили подписью-печатью
за полированным столом.
И ствол опутали цепями,
потом подвесили на крючьях,
и автокран, гудя натужно,
стрелу нацелил в облака,
и мерзко завизжали пилы,
зубастые, с повадкой сучьей,
и груды розовых опилок
легли безвольно по бокам.
И вскоре пень в потёках сока
похож стал на свечной огарок,
что еле светит, еле греет,
что тлеет из последних сил,
и лужа животворной влаги
прельстила голубей и галок
и стала местом водопоя
и радости для малых сих.
Сверкают радужные капли,
гудят берёзовые жилы,
и плачет пень о чём не знает,
и смертью попирает смерть,
пьяны от ярой браги птицы,
и корни в недрах полуживы,
и жарит годовые кольца
светила огненная медь.
Русский рок
Русский рок. Православный извод.
Русский прок и вселенская прорва –
всё изведано вдосталь. И вот
льётся звук из лужёного горла.
То ли вой, то ли плач, то ли стон
(этот стон у нас песней зовётся),
между строк в ней - канун и канон
и звезда в вологодском колодце.
Отольются и слёзы святых,
отольются и пули рогатых –
в Бога, в душу – и дышлом под дых,
с левой в печень – спиной на канаты!
Всё едино и всем исполать,
всё равно на бескрайней равнине –
или в тундре с шаманом камлать,
или квасить с последней рваниной,
беспробудному сну потакать
и безвольно откинуть поводья,
и святой благодати алкать
на кромешном пути в Беловодье.
Блюз на костях
Сыграй мне блюз на шейном позвонке,
сыграй мне блюз на чашечке коленной,
чтоб жилка застучала на виске
и музыка взвилась над плотью тленной.
Сыграй мне блюз на черепе шута,
на кисти Евы, на ребре Адама,
чтобы душа была в полон взята,
взбираясь по виткам высокой драмы.
Нарежь дорожки в тридцать три и треть
на прошловековой рентгенограмме,
чтоб я сумел без ужаса смотреть
на улицу в прицел оконной рамы.
Пусть вязкий блюз, тягучий, словно мёд
наполнит светом золотые соты,
пусть в бочку дёгтя полночи вольёт
две-три звезды, две-три пчелиных ноты.