Сибила Вэйн разучилась играть в театре.
Ей – Дездемоне, Порции, Клеопатре –
Открылось вдруг: она, сотню ролей исполнив,
Теперь пред собственной страстью – увы, безмолвна.
Она росла в этом блеклом картонном мире:
Вся скромная школа жизни – в одном Шекспире,
И хриплый толстый осунувшийся Ромео
Ей представлялся юным красавцем смелым.
Ей до смерти надоели эти спектакли:
Потертая мишура, парики из пакли –
Все стало таким чужим и немного жутким.
Но Он заберет ее прочь – ждать осталось сутки!
Сибила Вейн влюблена в неземного Принца.
Вчера все случилось, нынче же – повторится:
Он оценил ее редкий дар по заслугам
И обещал скоро сделать своей супругой.
Семнадцать лет дожидалась она момента,
Чтоб выбраться из проклятых трущоб Ист-Энда.
Она обнимает мать и целует брата:
Брат зол, мать вздыхает, – Сибила беспечно рада.
А Он вчера двум приятелям за обедом
Сияя от счастья, о чувстве своем поведал.
«Я сделаю из нее звезду!», – говорил Он.
«Наш друг влюблен, – улыбались они. – Как мило!»
Сегодня как никогда заполнены ложи.
Она выходит на сцену и видит – что же?
Десятки пошлых, дешевых, смешных уловок.
Ромео стар, безобразен и размалеван,
Костюмы и декорации так убоги,
Напыщенны и фальшивы все диалоги.
Так говорить о любви – подобно измене!
Она, словно кукла, двигается на сцене
И роль произносит заученно, как экзамен, –
И ищет в шипящем зале Его глазами,
И ждет: поскорее бы опустилась кулиса.
В Сибиле Вэйн только что умерла актриса,
А с нею – Джульетта, Корделия, Беатриче...
На задних рядах лимита голосит по-бычьи,
И, фыркая, франты толпой покидают ложи.
Он плачет – Он ненавидит ее до дрожи.
...Сибиле Вейн ничего уже не поможет.