Мне грустно, что Пурги моей не стало.
И душу мою что-то угнетает.
Собачье сердце биться перестало,
Оно устало. В жизни так бывает.
Чабанскую овчарку мне кутёнком,
Из Манычских степей, презентовали.
Щенок спокойный. Он сидел в сторонке,
Глаза и уши вновь мир познавали.
Окрас – весь белый, чёрное местами.
Грудь мощная нам силу предъявляет,
Ножки высокие и лапки сами
Сторожевую суть её являют.
Жизнь продолжалась. И мы были вольны.
И грусть ушла, легко на сердце стало.
И мы друг другом были так довольны!
Общенье наше радость излучало.
Прошли года. Вдруг, лаять перестала,
И блеск в глазах заметно угасает,
Она их уводить в сторонку стала.
И радостным виляньем не встречает.
С трудом из будки выползла без силы,
На пищу она даже не взглянула.
Легла на землю, и глаза закрыла,
Но было видно – это не заснула.
Ей рядом, настелил траву сухую,
И перенёс на устланное ложе.
Я выполнил обязанность простую,
А сделать больше мы ничто не сможем.
Она почила, кончились все силы,
Я не увидел взгляд её прощальный.
Набрал стеблей сухих. И на могиле
Разжёг большой костёр, как ритуальный.
Мне девять лет она была подругой,
Как оценить потерю? – кто же знает.
Щенка я заведу. Ведь жизнь без друга
Своё очарование теряет.