Притворно слёзы на плечо моё роняя,
о горькой доле мне прелестница лепечет...
А сколько было у бабёнки до меня их,
Мужей на час, всех диалектов и наречий!
Она не первая сегодня - может день их,
как день нашествия медуз на мелководье?
Простого проще - откупиться, дать ей денег:
Она ж с моей барсетки, стерва, глаз не сводит.
А оттолкнёшь - окатит вмиг площадной бранью,
И у тебя ж потом душа - до спазм, до спаек:
А может где-то в захолустном мухосранье
Пропойца-муж её и кодла шалопаев...
Тут море, солнце, крики чаек, вопли Лепса,
Там стынь теперь, да мгла, да дождь, да (фу ты!) слякоть...
А шалопаям тем поисть хотя бы хлебца,
Да с молочком ещё - чтоб всласть в горшок покакать.
Я затянулся глубоко вонючей "Примой"...
Ну, той, без фильтра за четырнадцать копеек
И вынул сотенную: вот тебе, бери, мол,
Да прочь поди отсель, назойливая "фея"!
Что она будет с этим хиленьким дензнаком -
Котлетку разве что, да чай в кафе-таверне...
Ах, был бы я богат хотя б как принц Монако,
Я б завалил тебя бабосами, поверь мне!
Прикрылось солнце сизой тучкой-полушалком,
(Я был таинственен и нем, как чёрный ящик)
Усталый гром в горах по-старчески прошаркал...
Как пень молчал, другой, во мне сидящий.
Я моё эго - за кадык и, сжавши крепко:
"Мы их с тобою, друг мой, столько распуляли!.."
И из барсетки дёрнул розовую "репку"
С цифиркой пять да и к тому ж с тремя нулями.
...Швыряло мусор людям на берег прибоем...
А в море плавали, барахтались, тонули...
Я мог, конечно, порезвиться бы с тобою,
Да во-он идёт моя... Жена идёт с сынулей.
Купюру сунула куда-то промеж персей...
Теперь - в кабак, в бутик, иль прямиком к вокзалу?
На её счёт у меня много было версий,
но ни одна из них мне дикой не казалась.