наскучило, красавица, тебе,
должно быть, целый день у монитора
стучать по клавишам. судьбе
из-под бровей немым укором,
(буравя, впрочем, лишь настенный
и равнодушный к датам календарь),
твой взгляд, пытаясь устремиться вдаль,
сползает по стене. наверно,
ни в ком не обнаружив пред собой
для брака обозримой перспективы,
забьется он под веко и слезой
умоется - красавицы слезливы,
и много ли для этого причин
на свете? выдалась минута
с подругой разделить из института
свою печаль, как видно, про мужчин.
рабочий день окончен, и тревога
по выходе из офиса сильней
объятия сжимает и с порога,
как тень, незримо следует за ней.
зимой не греет куцее пальто,
маршрут ее измерен по минутам,
и обижаться, вроде бы, ей глупо,
особенно, когда не знаешь на кого.
а далее - метро и съемная квартира
на ужин - полуфабрикат...
насиловать и дальше лиру
мне в тягость. но оставить так
ее одну на произвол судьбы
стать жертвой внешних обстоятельств,
пусть я дурных исполнен качеств,
я не могу. и не смогли бы вы.
ей долго оставаться так одной,
ведь в мире глянцевых журналов
хорошей для кого-то стать женой
не просто. и она не стала.
мне больно это увяданье.
оно меня страшит, как сказка без
счастливого конца, когда конец
истории всегда приводит в спальню.
я вспомнить постарался, но не смог,
как звали эту девушку, пока
то имя, затерявшись между строк,
волной на берег новая строка
не вынесла. оно, почивши в Бозе,
на память вдруг приходит мне, когда
я вижу девушек, презревших холода,
в пальтишках легких на морозе.