Прялица

 

   Я точно знаю, что в этом маленьком доме с белыми сорочьими наличниками мне всегда рады. И приезжая сюда, в отдалённый N-ский Покровский монастырь, повидать старца, прислушаться к своей душе и помолиться, я всегда останавливаюсь здесь, в деревне неподалёку.
Долгие деревенские вечера мы задушевно проводим с хозяйкой. Василиса Петровна, или Василисушка, как именуют её соседи, садится у окна, к старинной прялке, расписной красавице, доставшейся ей от матери. Ухватывает овечью шерсть и тянет из неё нить своими морщинистыми, похожими на корешки, пальцами, ни быстро, ни медленно, а так ловко-ловко... Глаза у неё светлые, как небушко, а голос негромкий, ласковый. Рядом устроилась кошка, поджав лапки и обернув вокруг себя хвост. Серые бока ходят ходуном – она поёт свою песенку. За низким окном – темень, ни звука не доносится в деревянный дом. Хочется покричать или ногами потопать – так тихо, что страшно.
Василисушка, кажется, последняя из живущих в деревне старух, которая умеет прясть и ещё прядёт. Напрядёт она пряжи и навяжет белых чулочков. Их соседкина дочка забирает в город, на продажу. Но Василисушка  раздаривает их и так, «на молитвенную память». Наденешь такие чулочки – ни гриппа, ни ревматизма – как не бывало. А ещё она мастерица  рассказывать всякие истории. Диву даёшься её памяти. Сколько ей лет?.. Семьдесят? Семьдесят пять?
– Восемьдесят девять годочков, – отвечает она, улыбаясь, и добавляет: – ну, слушай дальше, как меня бабушка прядению учила, да как у нас в старину пряли... Пришёл, значит, Покров, на земельку божий плат настелил. Всё белым укрыл – да ненадолго. Первая-то пороша – не снег, а так, зазимье... А за Покровом и Ерофей-лешегон тут как тут – разогнал нечисть в лесу, и лешака, и водяницу шуганул. Уж как шумел-трещал лешак за болотом, а только повинился Богу и провалился под землю. И уволок с собой грибы да ягоду, да лесной убор, да травы душистые, да орехи.
Так-то вот…
– Поздняя осень на пороге, вот, как сейчас... – улыбается Василисушка, – и говорит мне как-то бабушка: пришла пора лучину жечь, женскую судьбу ткать. Ничего не поделаешь... Садись, девка!.. Вот тебе тятина прялка, да кислая клюква. А придёт жених – свою прялицу подарит, расписную, его именем наречённую – и клюква сладкой покажется...
...Рассказ Василисушки плавно переходит на пение-причитание:

Пряди моя пряха неленися*,
А сваты придут – в ноги поклонися.
А велят поворотись – поворотися,
И до земли умалися,
И до неба подымися,
Жениху – полюбися.
Увезут тя в дальнюю деревню,
Станут тятя с мамой скучать-причитывать.
Где ты, кровиночка алая,
Брусничка спелая,
Зоренька ясная,
Отзовись!

И будет им прялочка жужжать голосом доченьки, веретенцем постукивать:

Ох мама, я в дальней деревне,
Да в мужнином доме.
Да свекровь у меня лютая,
Коромыслом гнутая.
Да детки малые.
Не могу вас проведать...

Раньше-то невесту на смотринах со всех сторон оглядывали... Скажут: подыми руки – и подымала. Скажут: пляши нам – и плясала. Да-а... Готовь на Харитину – первые холстины, а на Егория-катальщика – первые засидки, так и выткется свадьба на Красную горку.
И вот сидит такая пряха с поздней зари до ранней, и тянет кудель, и вертит веретено, и ест клюкву, и палец слюной мочит. Как начнёт веретеном вращать, так и ночи – как не бывало! А светят ей звезда с неба, да лампада из Красного угла, да лучина. И служит ей семейная прялка, а на той и «башенки» сверху, и «серьги» внизу, и бока резные, и стояк с «яблоком», а расписал её холостой тятя для матушки золотым да зелёным, как весенние цветочки на лугу, назвал «Пелагее Егоровне от Петра» и подарил вот как раз – на Покров.
Василисушка вздыхает-улыбается:
– Матушка-покойница, помоги кудель тянуть, спину не гнуть и счастья женского – не отпугнуть!..

Что ж… Старики говорили, какова пряха – такова на ней и рубаха!.. Какова нитка у девки – такова и судьба… А прясть надо было – всю зиму, до Великого поста, день да ночь – сутки прочь. А зато на Масленой, в Прощёный день, как ночь короче станет – прядению конец, а молодым пряхам – праздник: на донце с ледяной горки летать. И примечать: чья девка дальше уедет – у тех и лён лучше уродится.

Храни, прялка, оберегом,
Позови к порогу Олега,
А не Олега – так Михайлу,
А не Михайлу – так Петра.
Тянись нитка до утра,
Чтоб не пил-не бил,
Чтоб вовек не забыл,
Чтоб до гроба любил.
Узнай суженого.

– Худая рубаха – ленивая пряха. К такой на посиделки плясать придут, а вот прялицу с именем – вряд ли подарят. С ленивой женой жить – что воду в решете носить, добра не наживёшь... Да и подружке-то прялку раньше  взаймы – не давали... Потому как прялка глазастая, твои руки знает. Помни, семь топоров вместе лежат, а две прялки врозь. А одолжишь подружке прялицу – не ровен час, накличешь беду. Откуда про то ведомо – не меня спрашивай. Вот и кудель недопрядёную на ночь в горнице – не бросай, не торопись, слова особые скажи. Придёт прялка за тобой на посиделки с гуляньем, станет рядом плясать, а чёрт – наигрывать!.. Помолись сперва...

Пряди, прялка, лён да шерсть овечью.
Тяни нитку тоньше власа человечья.
Косу, девица, клади на плечо.
Богородицу проси горячо.
Бела ярочка
Перед стужею.
Крепка ниточка
Между сужеными.
Молодой жене –
Да от мужа дар:
Прялка расписная,
Именная,
Да сердце горячее,
Да счастье зрячее.
Будет мир да лад,
Да полон дом робят,
Да рубаха просторная,
Да жена проворная
Тогда счастье –
и засидится…

...Вздыхает старый дом. Еле слышно подвывает ветер в трубе. Скрипит прялка. Журчит кошка. Вьётся в руках Василисушки нить её женской судьбы. Всё в ней было – и война, и послевоенная отчаянная голодуха, и любовь. И детей она подняла-нарожала. В городе они теперь.
Глаза у меня слипаются...

Москва, 2014 г.

_____________
* Тексты запевок авторские. Все они выросли из этой народной строчки-поговорки.