В ОКТЯБРЕ мне стукнуло 44…
Все чаще ловлю себя на мысли, что жизнь постепенно подталкивает меня признать, что я уже взрослый человек, относительно состоявшийся в своей профессии, родивший сына, построивший дом и даже посадивший 47 елочек на своем дачном участке.
Но той эйфории, той легкости, того воздуха и запаха, который ощущался раньше, в молодости, уже нет. Просто так она накатывает очень редко и неожиданно, а в основном для получения этого состояния, этих минут, секунд и мгновений нужно серьезно потрудиться. И, конечно, я понимаю, что эйфория — это молодость, когда все было в первый раз, когда было легко, весело и беззаботно.
Помню поступление в театральный институт, и я, прошедший все отборочные туры на эстрадном факультете ГИТИСа, сижу в аудитории и жду результатов экзаменационной комиссии. Почему-то в руке у меня серая палка, не помню откуда взявшаяся. И вот выходит студент пятого курса и зачитывает фамилии тех, кто будет допущен к вступительным экзаменам, после которых и решится моя судьба. Одна фамилия, другая, третья, кто-то кричит от радости, кто-то обнимается… Я нервно постукиваю палочкой по полу и вдруг слышу свою фамилию, никак не реагирую, находясь в состоянии эйфории, когда все вокруг немножко плывет и мозг не знает, как реагировать на происходящее, и только палочка моя отстукивает: тук, тук, тук…
Дальше экзамены, поступление в институт и длительное пребывание в эйфории от того, что ты теперь студент крутого вуза, которых всего-то в Москве четыре, и огромный конкурс, который ты прошел, и мне всего 18, а впереди еще большая, интересная жизнь.
Длилось это курса до третьего.
Москва, мастер курса Владимир Сергеевич Коровин, которого мы боготворили, педагог по сценической речи народный артист Малого театра Роман Сергеевич Филиппов, которого я раньше видел только в кино, в фильмах «Девчата» и «Бриллиантовая рука», и невероятное ощущение свободы и невозможность до конца осознать и поверить, что все это происходит с тобой.
Поездка в трудовой лагерь, где будущими основателями «Квартета И» Лешей Барацем и Камилем Лариным были куплены несколько бутылок имбирной настойки. Опьяненный этим убийственным напитком, я бегал с Лешей вокруг памятника Ленину, стоявшему в странной позе, не призывающей к победе коммунизма, а, скорее, в позе оперного певца, готового исполнить оперную арию, с открытым ртом и огромной рукой, обращенной к публике. На эту руку я и умудрился как-то залезть, упасть с нее, проехавшись лицом по асфальту, и, абсолютно не чувствуя боли, идти со счастливейшей улыбкой на лице в состоянии полной эйфории, не просто опьянения, а какого-то вселенского счастья, и ощущения своего бессмертия, и понимания какой-то глобальной и простой истины, постичь которую можно либо в состоянии серьезного наркотического допинга, либо пройдя «духовные практики» у тибетского ламы. И с каждым шагом в голове, в ушах, вокруг — тук, тук, тук…
Я студент, я в Москве, у меня стипендия и собственная комната в общежитии, где мы живем с Камилем Лариным. Камиль нашел погнутую сковородку без ручки, на которой мы жарили рязанскую картошку, а ручку со странным названием «чапельник» мы купили позже с Барацем. И этот «чапельник» как слово и как предмет сыграет в дальнейшем ключевую роль в спектакле и в фильме «День выборов».
Эйфория от студенческого общежития, где все немножко гении и ты немножко тоже, и первый сексуальный опыт, когда я стал мужчиной, и в руке та же, но уже воображаемая палочка, которой ты постукиваешь еще от одной победы, и первый дипломный спектакль, первые аплодисменты и ощущения, что они именно тебе и ты самый лучший, самый талантливый и самый смешной — тук, тук, тук.
И вот обучение закончено, мы, выпускники ГИТИСа, создаем свой театр, долго идем к успеху, популярности и признанию, и, добившись желаемого, состояние эйфории случается все реже и реже… Я становлюсь взрослее.
Рождение сына, шесть часов утра и уже не палочка в руке, а мобильный телефон, в котором ты настукиваешь без остановки эсэмэски всем близким и не близким людям по алфавиту своей телефонной книжки, понимая только через несколько дней, что количество эсэмэсок, отправленных тобой в 6 часов утра многим людям, было абсолютно не нужно и что ты находился в состоянии эйфории, не понимая, что с тобой происходит…
Сейчас для меня эйфорическое состояние — это финальные поклоны в спектакле «Разговоры мужчин…», когда мы вчетвером проходим через падающий на сцену снег, смотрим в зал, который взрывается аплодисментами… Мгновения счастья, и ты такой, немножко выше своего роста, с ощущением полного единения с залом, с каждым конкретно сидящим или стоящим в зале, аплодирующим тебе. Это уже такая осознанная эйфория, и вместо стучащей палочки стук сердца и мурашки на затылке, бегущие по спине, по всему телу.
Я знаю, что та моя палочка еще не раз будет стучать в моей жизни, я постиг эйфорию, я знаю, что это такое, и не хочу с ней расставаться, я жду ее, я ищу ее, я творю, я живу, и сколько еще раз она посетит меня, я не знаю.
Для человека творческого это является серьезным стимулом и мотивацией творить и делать что-то дальше, что-то такое настоящее, вечное, выстраданное и прожитое тобой лично. Хотя порой ты просто стоишь, тупо глядя на падающий снег или затягиваясь сигаретой, смотришь в окно на ночные огни Москвы, и вдруг просто так тебя накрывает это состояние, и снова ощущение бессмертия, и связи с Вселенной, и палочкой по голове — тук, тук, тук, и несколько рифм в голове, и музыка…
бом, бом, бом, часы идут,
бом, бом, бом, часы идут, золотые дали,
бом, бом, бом, часы идут,
бом, бом, бом, часы идут, только бы дойти,
бом, бом, бом, часы идут,
бом, бом, бом, часы идут, мы с тобой устали,
бом, бом, бом, часы идут,
бом, бом, бом, часы идут, середина пути.
…И ты вдруг опять понимаешь что-то такое очень важное и простое, и тебе хорошо... Эйфория!
Видео с Пионерских Чтений с авторским исполнением статьи
https://youtu.be/gN7u1wfrBhU