У тебя есть права. Только ты вправе ставить зиму,
Точно так же, как редко, но всё же, переносить нас в весну.
Озорной карапуз у нас, в холоде – метит мимо,
Предпочитает считать, что это, в общем-то, мило,
Взять и вогнать вторую – но с краю – стрелу.
Ладно бы, ты могла выбросить старую, сжечь…
Это бывает, ты видела, даже на мне, в середине,
Были отметины – в общем, зажившая сечь.
Ты свою же - оставишь. Теперь, на дрейфующей льдине,
От n дней/часов/зим только скулы сильнее свело;
Не по Цельсию, но холод в горле снимает обязанность речи.
Говоришь мне: «Беги, лети!», обрубая в плече крыло.
Или я – вообще не птица, заподозрив под крыльями плечи?...
Я полярник с попытками жалкими выстроить город в Сиянии...
Я могу лишь молиться на льдине своей, без компаса, потерянный, рваный и…
Господи, как же холодно…