Пусто в доме. Лишь собака
ждет, что кто-нибудь придет.
Помнит бедная, однако,
много ласки и забот.
Пыль на стеклах. Подоконник
в полу высохших цветах,
без тепла сквозит бездомность,
словно все ушло во прах.
Стынь в душе срывает голос,
в сердце грохот духоты.
Доли лучшей поиск пошлый
опалил до пустоты.
Здесь в пыли, в далеком шуме
появилось, не случайно,
словно тут оно и было,
от неласковых раздумий
одинокое молчанье.
Как пороша грусти строки
покрывают душу мраком.
Сброшу ставшее далеким
и пойду гулять с собакой.
А она об этом знает,
поводок подаст у двери,
карим взглядом излучая
понимание и доверие.
И туда, где малолюдно,
отвлекая от смятенья,
уведет от серых будней
и не нужных сожалений.
И плетется друг кудлатый,
охраняя за спиной,
сверлит взглядом меж лопаток,
всех обходит за стороной.
В ней жестокая природа
вывела за сто веков
жажду дикую свободы,
отчужденной, от волков.
Поутихни. Здесь спокойно.
Ты иди, неспешно, рядом.
И цветы благопристойно
смотрят с клумб из-за ограды.
В деревянных переулках,
где вся жизнь, на виду,
на размеренной прогулке
успокоено, бреду.
Здесь на каменные чащи.
ты сама, не лезешь в драку
и доверие настоящее.
Лают, просто так, собаки.
И, при том, хвостом виляют
- наше дело сторожить -
куры, медленно, гуляют.
Здесь, наверное, просто жить.
Дни идут в простых заботах.
грядки, лейка, лук – чеснок.
есть пронзительное что-то.
Я бы, так, уже не смог.
Не про лейки и про грядки,
а мешает седина.
Радуюсь, что все в порядке,
хорошо, что жизнь одна.