Мы попробовали курить. Его отец был некурящий, а мой курил папиросы «Беломорканал». Мама покупала ему сразу много пачек, и они хранились в буфете на кухне, аккуратно сложенные в стопочки в нижнем буфетном ящике. Украсть пачку, конечно, не составляло труда, но страх пробирал до самых костей. Одно дело стянуть какие-нибудь припрятанные к празднику шоколадные конфеты и совсем другое – папиросы. Но желание попробовать было сильнее всех страхов. В день, когда мама отдыхала после ночной смены, а папа работал с утра, я по-тихому стырил пачку папирос из буфета и спрятал её в укромном месте позади нашего сарая. На случай, если бы пропажу сразу обнаружили, мы придумали легенду. Как нам казалось тогда – вполне правдоподобную. Будто бы папа оставил папиросы в сарае, а я их нашёл, спрятал и забыл об этом. Прошло несколько дней, а пропажу так никто и не обнаружил. Тогда мы со Славкой сговорились, когда и где мы совершим открытие и впервые в нашей жизни покурим. Решили, что делать это надо днём, когда нас отпустят гулять. А лучшего места не найти, как за большим уличным туалетом напротив трёхэтажки, в который в это время почти никто не ходит. Сначала надо было забрать из тайника папиросы и перенести их в новое место так, чтобы никто не заметил. Затем дома выпросить пятачок на мятные карамельки, чтобы сбить запах табака изо рта (у нас это называлось «заесть»): не приведи Господи кто унюхает. А самое главное – незаметно взять дома коробку спичек, без которых вся затея превращалась ни во что. Тогда у нас было ещё печное отопление, поэтому проблем со спичками не было никаких: только у кухонной плиты на приступочке всегда лежало несколько коробков, которые никто никогда не пересчитывал. Конечно, формально спички надо было прятать от детей, но у нас в доме, как и у всех моих знакомых, это не делалось. Спички при их цене в одну копейку за коробок не представляли никакой ценности и валялись в домах повсюду.
И вот наконец свершилось. Мы откупориваем пачку «Беломорканала», как это делал мой отец – с одного бока, достаём по одной папиросе и неумело прикуриваем. Рот сразу же забивается табаком и дымом. Ужасно горько и противно. Дыхание перехватывает, из глаз катятся слёзы. Первая попытка оказалась ужасно неудачной. Мы быстро гасим папиросы, затоптав их в траве. Курить не понравилось, а в пачке осталось ещё так много папирос. Тогда мы решаем поиграть с папиросками. Поджигаем их и той стороной, где зажжённый табак, запихиваем в рот. Дуем изо всех сил. Из мундштука густой струёй идёт дым. Получается как из паровозной трубы. Это здорово!
Мы так увлеклись, что не заметили, как кто-то пришёл в туалет. Наверное, мы очень шумно веселились, смеялись и кричали, потому что этот кто-то обратил на нас внимание. Он так громко ругался из туалета, что мы буквально обезумели от страха и убегали так быстро, как будто за нами действительно гналась погоня, состоящая из всех возможных представителей нечистой силы. Очнулись мы только в нашем сарае. Оказалось, папиросы и спички потеряны неизвестно где, изо рта, от рук, волос и даже одежды разит табачищем, а потому домой идти нельзя. Сперва мы запихали в рот все имеющиеся мятные карамельки, потом незаметно пробрались к большой луже и тщательно умылись. Здесь же, возле лужи, долго валялись в траве, обсуждая происшествие. На обед домой мы шли уже пахнущие просто улицей. Но всё равно было страшно. Особенно оттого, что мы не знали, кто на нас кричал, знает ли он нас и наших родителей и где оставшиеся папиросы. Надо сказать, что это так и осталось тайной для нас.