Слышишь, как сердце моё что есть мочи
рвется к тебе позывными сквозь ночь?
Слушай! – морзянкой тире и отточий:
– Всё! ... погибаю! ... разлуку отсрочь...
Что там еще небеса напророчат?
Что из предсказанного не сбылось?
Предвосхищаю намоленной строчкой
горький ответ на извечный вопрос.
Остановись! В полушаге от края
взглядом, рукою ли – останови!
Над океаном, смотри, догорает
зарево отполыхавшей любви.
Каплей соленой на узком запястье:
Боже! не ведалось, но довелось
неопалимо – в сжигающей страсти,
на расстоянии взгляда – и врозь,
в чувстве едином – но поодиночке, –
(руку к руке за стеклянной стеной), –
к дальнему свету венчающей строчки
горной кастальской тропою, и вновь
краем отверстой геенновой пасти
свято нести – только не прекословь! –
то, что владычественнее всей власти,
слаще и мёда, и патоки сласти –
хрупкое и небывалое счастье.
Счастье, что смерти сильнее – любовь!
художник Ник Хельбиг