Отшельник
(допетровская Русь)
Спешит закат, бежит вдогонку за восходом.
И точно так же по земле спешим и мы.
Но то, что мне весной казалось превосходным
беззвучно тает в сером сумраке зимы.
Скупая память посыпает едким перцем
различный хлам, лежащий кучно по углам.
И лишь саднящая зазубрина на сердце
не позволяет мне сейчас вернуться к вам…
В тот зимний, хмурый день Торжок гудел, как улей.
С реки тянуло кислым запахом свинца.
А мы стояли цепью в конном карауле
и ждали казни бунтовавшего стрельца.
Он ковылял, худой, в изорванной рубахе,
кровавя снег босой, израненной ступнёй.
И страшный путь его от пыточной до плахи
ударил хлёстко мне в лицо тугой струёй.
Стрелец шагал на плаху молча и послушно,
не закрывая исхудавшего лица.
И мне при этом стало жарко, тошно, душно –
я должен так же заплатить за смерть отца.
Я уходил, бросая всё, в Москву, на службу.
При этом знал, что тати рыскают вокруг.
Отец пытался мне сказать, но я не слушал-
я слышал смех и песни будущих подруг.
Отца убили в то же лето при налёте.
Я прискакал, но слишком поздно. И теперь
прошу у Бога, чтоб при всём честном народе
Он подарил мне искупительную смерть.
Спешит восход, бежит вдогонку за закатом
и в этом мире нет начала без конца…
А я покорно жду, когда придёт расплата
за то, что бросил престарелого отца…
23 декабря 2014 г.
* * *