а в итоге она, разумеется, станет взрослой - и покорно запястья скрестит в ритуальном жесте: если принято так, то прикуйте меня на вёсла! если так полагается, гладьте лишь против шерсти!
и она зашатается - страшно и в ритме румбы, веер крови разбрызгав от самой глубокой раны, и, теряя сознание, локтем заденет тумблер,
а поднимется -
уже он.
несусветно странный,
выживающий в рамках правил, каких не тянет, богоданную суть отрицающий нигилистски, он, не зная, кем станет, удару навстречу встанет -
самый глупый.
и самый несчастный.
и самый близкий.
и он будет держать это небо, дрожа в коленях, до тех пор, пока не вернется она - устало он протянет ей сердце тогда, простонав: "zu wenig...
забери его, женщина.
мне оно не пристало".