Тогда была такая осень —
Вся золотая иссиня!
Казалось, осень эту вовсе
Сменять не думает зима.
Октябрь, ко лбу приставив руку,
Уж больно ясный свет лился, —
Насквозь просматривал округу
Через прозрачные леса.
Он будто звал:
— Пойди, утешь их,
Они печальны и чисты...
Но вот на ветках облетевших
Внезапно вспыхнули цветы!
И караваном лебединым,
Спускаясь к берегу реки,
Окутанные легким дымом,
Брели черемух косяки.
Светясь и плача от пожара,
Ненужной нежностью пыля,
Сирень пугалась и дрожала,
Не слыша пения шмеля.
Завидев тоненькое пламя,
Не гаснущее на ветру,
Трясли старухи головами
И бормотали:
— Не к добру!
А что цветам людские речи,
Понятия добра и зла?
Зажглись доверчивые свечи
От запоздалого тепла.
К себе прислушиваясь чутко,
В тычинках пестуя плоды,
Цветы упрямо ждали чуда,
А надобыло ждать
беды:
Был вечер солнечным настолько,
Настолько солнечной река…
Никто не видел, что с востока
Плывут слепые облака.
А на рассвете непогода
Уже шумела за дверьми.
Как будто плакала природа
Над неразумными детьми…