Господь!
Господь, выгляни из-за тучи!
Поговорить надо.
И о, Боже, произошло Чудо. Прямо передо мной на Земной тверди материализовался сам Бог. Был он в образе актёра Андрея Миронова, в домашних тапочках, в халате, с пушистой кошкой на руках. Он кормил её вискасом, она мурлыкала, довольная.
- Здравствуйте, товарищ Миронов-Бог.
- Привет, уважаемый. Говори, чего звал?
- Андрей, т.е. Господь, Вы не могли бы мне отпустить мои первые грехи.
- Господи, Владимир, вот ты думаешь, у меня забот других нет. Ты оторвал меня от серьёзного дела. Я сейчас с Лениным в шахматы играю, почти выиграл у него и курочку ем.
- А что! Он у Вас, там?- показываю вверх.
- Тебя это не касается, это наши с ним разборки.
- Насчёт твоих грехов. У тебя грехи какие-то смешные. Ну первые два греха- ладно, считай, отпустил.
А третий грех- не грех. Да ты же сам не понял, что это- грех или нет. Чего тебе отпускать то?
- Не, ну Андрей, ну, я к Вам обращаюсь пото… пото…му, ну…- а сам я говорю как актёр. Глаза в жменю. И так ему пим-пим-пим-вя-пиу. И выражение на месте моего лица такое-же тупое, как у актёра. Дебил дебилом. А я вижу- у Бога- Миронова уже спазмы начинаются тошнотворные. Думаю, надо чего-то делать.
- Извините, Бог, я имею в виду, что потом- то я изменился. И вы, Андрей, как человек тоже, как и я не обойдённый женским вниманием, должны понимать, какого рода отпускания я хочу,- чего сказанул?
- Так бы и сказал, что глядовал налево и направо. Прелюбодействовал?
Перехожу опять на язык Актёра:
- Д-да,- помахал по-болгарски, развёл органы движения в стороны.
- Значит так, слушай сюда, растыка, пойдёшь в Храм Божий. Там подойдёшь к попу. Скажешь, от меня. Дальше он всё сделает, у меня с ним договор. Понял.
- Да я то понял, только я хотел бы ещё вперёд сразу… лет на 10, на 5, ну или на 15… Ну, как там у Вас положено, ну короче по нормативам, по СНиПу короче. Чтоб с запасом прочности исповеди.
- Впервые в истории Христианства... Запас прочности исповеди. Даа, атеисты отдыхают!
Сходил бы ты, сын мой, к доктору.
Господь с нами. Амэн.
Сказал Господь- Миронов и растаял. Вознесся тучкой в небо, пролился грибным дождём.
- Н-да,- подумал я.
Пошёл к доктору- психиандру. Тук-Тук в дверь. – Да-да, входите,- чувствую голос такой не наш, не русский,- я сразу напрягся,- скорей еврейский голос, но без акцента, вежливый такой голос, ну то есть с уважением.
Захожу так, кланяюсь, пейсы снимаю вместе со шляпой, а другой рукой прикрываю задницу тазиком оцинкованным с ручками наружу.
А сам он всё чего-то пишет и пишет.
- А что это Вы, батенька с тазиком?- обращаясь ко мне лицом лысины, продолжает писать.
А лысина- ну точно Хауфмановская, только без усов. В душе моей испуг йоркширского терьера- хочу, тявкая, подбежать на задних цырлах и облобызать сопливым своим языком солёную плешь.
- Так на улице, гм-м, дождь. А я обычно, когда дождь, то с тазиком, а когда солнце, то с табуреткой.
- А. Читал-читал
«Так он и читать умеет. Вумный, аж жуть! И пишет и читает!»- пронеслась мысль, споткнулась о камень и умерла из-за сотрясения при падении. Меня аж внутри всего захалунуло.
- Неужто не тяжело с тазиком наперевес?- опять пишет- пишет.
- Своя ноша не тянет,- а сам боюсь лишнего сказать, а то опять Гавриловна с Николаевной мозги будут грызть.
А я боюсь с ним на Ты, а вдруг не Хауфман. Я ему- «Ты», а Он мне клизму Бассермана. А? Сюжетец?
По прежнему прикрываюсь тазиком.
Короче, говорю ему:
- Доктор, помогите мне ради Бога нашего Иисуса Христа Иешуа Га Но Цри, помогите мне, ибо Я дольше не могу это переносить.
- А что ж вас, батенька, так угнетает и тревожит? Скажите мне это ради моего Бога Гипопократа и ради Вашего Бога Иешуа?
Опять Он:
- Что-то Вы такой, как будто блохой, типа насекомым, укушенный?
- Доктор.
- Нуте-с? Объяснитесь, батенька.
- Помогите мне, Доктор,- а сам Я перешёл на шёпот и в ухо ему так шепчу, да так тихо и скрытно и незаметно, чтоб даже тень моя на полу и на стене, и моё отражение в зеркале и чтоб и я сам чтоб не слышал себя, чтоб даже мои полушария головного мозга чтоб ничего не знали о моём разговоре с психиандром, ну типа, доктор-псих,- помогите моей Бидэ, ну то есть беде.
- Короче, Склихасовский,- Я Ему,- Я больше не могу выдерживать эти оргии каждую ночь! Просто, у меня сил нет это выдерживать. Просто все органы моего с виду здорового в области промежности между трёх ушей, а именно: Левого, Среднего и Правого уха, ну, т.е. в области коры головного мозга, не могут никак без доктора Вазелина Всё ЭТО воспринять. Просто мне ЭТО не даёт мне возможности спать.
- Органы в курсе всего… ну короче, Фаустов в курсе,- добавил Я.
Посмотрел в окно- хвоста НЕА. Короче- хвоста нет. Конспекация. Трёхспальная кровать (в MONAMOUR, Ленинский пр., 15, Пр. Мира, 46, Пушечная ул., 3 (галерея Burda Moden)) «Ленин с нами»!
Доктор мне:
- Фаустов точно в курсе?
- Канечна! - пронзил его взглядом.
Псевдо- Хауфман вздохнул, прищурился по-Еврейски и так в лоб!- За стеной что-ли сношаются?- По научному спросил.
А Я в Академиях не кончал и так по простому ему:
- А Я Хрен йиво знаит, чё они там совокупляются... Мне откуда знать что там за стиной. У меня вообще стена толщиной 3,8 литра, Я за стеной ни хрена не вижу.
- Ни хера, стены!- Хауфман удивлённо. И опять он:
- А ты случайно не строителем работаешь?
- Строителем, ясный хрен. Я же во ВЗИСИ кончал.
- Да ты што? А где ты и что строишь сейчас?
- Сейчас. Я на ХрамЭкспортВойна строю из себя ИнженерГлавныйДевушка
- А оргии откуда?
- Пфу! Ёп! Ты меня не понял.
Далее продолжаю идею:
- Вообще-то на нашей Геоидоподобной Земле за каждым углом сношаются; как-будто все, ну просто все-все груш обожрались, а просраться не могут!
- Интимные связи не за стеной,- одними губами сказал Я.
Но Хауфман понял (ну точно Хауфман!!!!!!!!)
- А где?- доктор просто затрясся от своего вопроса. Понял- ФИГню спорол.
Перестал Я шёпотом говорить, и Я Ему вслух, громко, с выдохом:
- В моей Голове!- это Я говорю.
- Мысли трахаются!- опять Я.
- Как ЭТО?- он, чуть-чуть не помер со страху.
Посмотрел на меня всем лицом своим,- точно он. Полулысый, один глаз умный, другой с прищурью, нос, усы с пробором, губы вокруг рота, уши- наглые,- точно ОН!
- Хауфман?- Я ему в Лоб,- Ты, что, точно Хауфман?
Он:- Ясный хрен, Я Хауфман!
- А как ты здесь?
-А по приказу Я,- поглядел налевонаправо, перекрестился шестиконечной звездой Давида-царя, и ещё раз перекрестился, говорит,- по приказу… Но никому ни слова!! Может меня наградят!. Посмертно. Я по приказу самого Брома.
- А-а-а-а-а-а-а-а,- вдохнул Я внутрь своего тела, воздух, и, биля, со страху обкакался, причём так, как-будто Я колун купил в магазине в Ясногорске, чтоб Дубки колоть, а по дороге з магазина спугался так, что думаю: «А вдруг у меня дорогой колун кто-то дорогой захочет отобрать», и Я бегу, бегу, а колун держу в левых руках, абаих, и со страху выдохнул из себя, ага!-чёрта выдохнул!- думал выдохнул, а на самом деле, бпрррррм, и тёплое по ногам. А сам Я в тренировочных штанах. В погонах еврейтора ВВС.
А! Сюжетец!
Блин-Клинтон!
Ай лайф оф Америго Веспуччи.
Опозорил я Авиацию и всё, ну просто ВСЁ-ВСЁ ВВС СССР! Простите меня, Майор Свиридов, Капитан Карпович, Лейтенант Кузнецов, Прапорщик Шелестов, Прапорщик Клеменко, простите меня сержант Чаниев и все другие Чеченцы и неЧеченцы. Прости меня вся Советская Армия за всё то зло…Прости меня, Официантка из офицерской столовой( фамилия засекречена КГБ, во такая всё, конец мне! Звание ефрейтора ВВС Указом президента Путина ВВП с меня снимут. Как дальше жить? Придётся устраиваться в Генералы КГБ-ФСБ-ФСО России! А Шо?
Всё! Больше Я не стукач. Прости, Морзе. Тититати мне в Попу. ОК.
Откланиваюсь и иду куда яйцеподобные мои глаза смотрят. Всё. Селяви Глядуа, как говорят русские во Франции. Перевод: Такова наша Глядская Жизнь.
А Шо?
Но самый наиглавнейший вопрос Я должен с Хауфманом дорешать. Любой другой мутак просто не сможет помочь.
Хауфман:
- Вова, кто тебя обидел?
- Не знаю, пока. Но думаю, что Бром Арон Натанович!
- Почему? Ответь мне как Еврей честному Человеку.
- Вот смотри. Ко мне каждую ночь во сне приходит сто женщин. Ну сон снится такой. Каждая из них требует от меня удовлетворения своей прекрасной женской плоти. А женщины все разные- молодые старые, худые, тупые, безбашенные, полненькие, японочки бывают, по-китайски говорят. Короче мечта Идиота имени Достоевского. И каждая меня любимого достаёт, чтоб Я её удовлетворил. Я всю Ночь не сплю. Я всю ночь работаю со скоростью машиниста скорого поезда. Утром Я никакой. Я просто в Хлам. Утром Я собираю все разбросанные по квартире их вещи. Это- бельё, нижнее и верхнее, дорогие и недорогие шубы, драгоценности, деньги. Жена молча всё это воспринимает. Она всю ночь спит на кухне, под столом, спит тихо похрапывая, как гусеница. У меня большая кухня, 3,5, метра. Жена моя Валентина Ивановна утром выпивает стакан горячей воды из латунного крана (да, Витя, сантехника у меня дорогая. Кудряшов делал) и куда-то уходит, молча, не сказав ни слова упрёка. Я остаюсь один со всем этим бабьим барахлом. Выбрасываю всё з балкона. Сгоряча. Я не фетишист. Извини за откровенность.
Хауфман, ты меня ещё слышишь, или ты уже засыпаешь?
Хауфман встрепенулся как воробей- подранок. Жидок он и в Африке жидок.
- А, да, Вова, я тебя слушаю внематочно.- далее он же,- Так по чём ты говоришь шубы- то?
- На хрен мне эти шубы?
Я их в ломбард сдаю. Там спрашивай. Там же и дорогие вещи. Деньги Я сразу кладу у банку.
Дело не в шубах и не в дорогих вещах. Дело в том, что Я хочу хотя бы одну ночь выспаться, и Я прошу твоей помощи. А помощь мне нужна следующая: прими этих все сто женщин хотя бы одну ночь, чтоб Я одну ночь смог выспаться.
Забот тебе будет мало, потому что в эту ночь придут ко мне только дешёвые привокзальные проститутки, поэтому ни шуб, ни драгоценностей. Вопрос- гавно!
Помоги.
Поможешь?
Хауфман побелел, покраснел. Стал сильно-сильно похож на Яйценюка- такой же пронзительный яйцеподобный взгляд.
Мне самому сделалось страшно. Хотел ему сказать: «Чур-чур! Закрой глаза мошонками.» Но промолчал. Со страху. А вслух ему:
- А в чём дело, Витя?- шёпотом так, тихо.
- Я раскрою важную тайну. Тебе можно доверять. Я это знаю. Слушай сюда, раздолбаев.
- Бром каждую ночь толкает поезд от Москвы до Питера. Сон такой у него. А потом наоборот.
«Логично»- подумал Я. То, что наоборот- это логично.
Далее Хауфман:
- Я сам узнал это только сейчас. Бром А.Н. попросил моей помощи. Я обещал. Я просто обязан ему помочь. Кроме того при этом Елена Николаевна просила. Потому что он не оказывает ей должного внимания уже вторую неделю.
«Вторую неделю. Вторую неделю. Вторую неделю…»- эхом разнеслось по полушариям моей головы. Эта эхорожденная мысль прыгала то в левое полужёпие мозга, и оттолкнувшись прыгала в правое полужёпие потом опять в левое.
Подобное скочкообразное движение мыслей, но в виде слов я наблюдал единожды. Это было на Крюковской площади, когда там выступал самый Великий Политический ДЕЯТЕЛЬ современности Навальный. Ему вопрос- он ответ, опять вопрос- он тут же ответ. У него ответы, слова, отскакивали от его рота, как бильярдные шары из бивня доисторического Мамонта от жопы доисторического Гиппопотама.
Теперь опять про мою мысль. Мысль постепенно затухала, как затухает броуновское движение бильярдных шаров.
Торую
Орую
Рую
Ую
Ую
Ую
Ю
Ю
Ю
Ю
Юля! Я совсем забыл о тебе.
Хотел гнустно выругаться, но не буду.
Но Я к тебе ещё приду.
Жди меня, и я вернусь!
- Хауфман! Виктор!
- Да. Я тебя слушаю.
- В чём засада? Почему ты не можешь мне помочь?
- Ты понимаешь, что Бром толкает паровоз от Москвы до Питера?
- Понимаю. Ты об этом уже говорил. Пусть толкает. Флаг ему в руки. Но мне помоги. Ну хотя бы одну ночь мне подари.
- Могу подарить только полночи, больше нихт-нихт,- машет головой по-болгарски: «ДА».
- Почему? Сволочь! Жидовская ты Морда! Хауфман, помоги, Сука-Витя! Жизнь коротка, спеши добро творить. Мы оба любим, значит будем жить! Мы же любим друг друга не Земной любовью, а Любовью Вселенской! Помоги! Сволочь!
- Что ж ты такой непонятливый! Я могу подарить только полночи тебе. Потому что Елена просила. Мне ещё поезд до Бологои толкать.
- Ну хорошо! Ну пусть Фаустов ну хоть что-то протолкает.
- Фаустов от Бологои толкает.
- А вторые полночи или первые он что делает?
- Я тебе раскрою Государственную тайну. Но если ты меня сдашь, Я тебя сгною!
- Давай.
- Что тебе давать?
- Государственную тайну давай!
- Так вот слушай. К Фаустову в эту ночь придёт 50 мужчин на полночи. Все таджики. Все равны как на подбор.
- Ёоооооо маё! Такая непруха. Витя, как так можно? Где справедливость, где мужская взаимопомощь? Где это всё?
Это его всю, всю-всю ночь раком? А почему не меня?
На его месте должен быть Я. Почему не Я? Витя.
Я уже не могу смотреть на этих женщин. Их каждый день так много.
Почему не Я?
- Владимир, нельзя. Это личная просьба Дрючкина.
- Дрючкин? А у него чего?... Это?...
- Именно Это!
К нему каждую ночь приходит 100 таджиков. Ребята крепкие.
- ВоБля!!!- сказал Я.
И замолчал.
Думая.