Мне громко пишется про любовь нынче,
да так, что опасно в свет.
О другом пытаюсь, как видите,
да вот – нет.
Говорила – писать нечего, не о чем и... зачем?
А теперь до предела взвинчена
главнейшей из мыслимых тем.
Он испытывает меня на прочность,
как никто бы другой не стал;
мы ведем себя несдержанно отстраненно,
как Боженька прописал.