На словах - был герой,
было небо
и не было горя.
Но герою зимой
было скучно,
он жаждал прибоя.
Он ждал лета,
ждал писем,
жаждал Аустерлица.
Но не пишут
оттуда, куда
нам не возвратится.
И чернила пролившись
рисуют проспекты,
подъезды,
где шуршание крыш
и скрип снега
проходят безвестно,
где зима прячет маски,
где чердаки
хранят тайну.
Начерти образ ласки
и листок, пусть
хоть центр мирозданья
падёт, будет памятью,
чёртовым мигом
и словом.
О, герой!
эта жалкая вмятина
ласки
как след от патрона.
Этот выстрел в висок
льётся музыкой:
флейты, орг'аны!
Пожелтевший листок...
Время властно
над формой,
а раны
это суть новой формы;
зима этой сущности цветом.
Но, герой,
будь готовым!
зима - это дольше,
чем лето.
Средь толпы балюстрад
на знакомых
до одури улиц,
под галдящий парад
незнакомцев,
зима обернулась
новым белым листом,
старым домом
в кирпичную кладку.
Всё, что будет потом
- монотонность.
есть только догадка
как погаснут огни
в подворотнях,
когда мы уедем;
как свеча догорит
и бокалы вина
опустеют;
как оставшимся - город,
ушедшим - улыбки и письма;
когда счастью был повод,
у причин исчезали границы.
Всё, что будет потом,
всё чего никогда
не случится.
Одеваешь пальто,
и на поезд
как призрак садишься.
Кто - то знает, куда
кто - то помнит
зачем и откуда.
За спиной города,
на плечах
Аустерлиц и под вьюгой
мерно нажитых лет,
отрезвляющей
от страха смерти,
упускаем завет.
Но, пожалуйста,
верьте в нас. Верьте!
25.12.2014