Алма-Ата 1989
Снится
Южная столица...
Карагач. Шашлык. Жара.
Ночью — пенье комара,
Лай собак и вой котов.
Пыль и тлен. И отчий кров.
Блеклы лозунги и лица.
Всех пугает сальмонелла.
Дремлет южная столица,
Глядя в телек ошалело,
Запасая соль и мыло,
Чебурек жуя уныло.
На задворках мирозданья
Зреет нац. самосознанье…
А я, стройный, моложавый,
У дверей стою ОВИРа —
Двери те – ворота Мира...
...А вокруг трещит Держава.
На фото: вокзал, с которого автор навсегда покинул Родину.
***
Ленинград 1989.
Юдофобии рассадник
Ленинград, где медный всадник:
под копытами змея —
и змея та — вы и я...
Был на улице Растрелли
мой еврейский дух расстрелян:
гражданин с брегов Невы
мне поведал: "Здесь не вы,
нет, не вы — здесь я хозяин!
С Малороссии окраин
налетела жидовня...
Что касается меня,
выслал б всех в теченье суток...
Я? шучу? — мне не до шуток!
Кто ж собраться не успел —
к высшей мере, под расстрел!..."
Блещет златом Исаакий,
Здесь бывал народец всякий.
Сын славян, набычась гордо,
Вновь толкает речь народу:
"Надо Родину любить!
Надо всех жидов убить —
и тогда наступит рай!"
Also Russland — Judenfrei...
И неведомо вояке —
иудей был Исаакий:
встретив, сбросили б с моста,
и распяли б вновь Христа...
У Казанского Собора
"памятников" место сбора.
У носителей культуры
поднялись температуры...
Тонкий шпиль Адмиралтейства,
как указка для еврейства —
место вам на небесах.
Жизнь снова на весах.
_______
И бредут по Петербургу
сплошняком стада Панурга...
Где же люди? Где народ? -
все уехали в Ашдод...
***
Москва 1989 ("Память")
А в России опять
Над великой страной
Смута.
Время движется вспять,
Вновь запахло войной
Лютой.
Снова черные сотни,
Как вороньё,
Кружат.
И несет в подворотни
Шпану и ворьё
Ужас.
Липкий страх заковал,
Как палач в кандалы,
Душу.
Все в начале начал?
Снова дыбы, колы?
Душно...