В лесу бродили чьи-то ноги,
В листве горели чьи-то очи,
В пруду светились рыбы-йоги,
И звезды в небе — йоги ночи.
Они рассыпались на искры,
Они рассыпались на числа,
Узлом завязаны их икры,
И борода хоттабно свисла.
А в лотосе ума – костер
Кудесит, думой полыхает;
Йог в мрак вселенной мысль простер,
Где в глубине сапфирно тает
Его чудесно божество.
И в то же время – близ гуляет,
Играет, прячется оно,
Меж соснами перебегает,
Кричит «Ау!» — в камыш исчезнет,
«Ку-ку!» — споет, и растворится,
И ошалевший йог от бездны
Неведомого — не протрезвится.
Такие бабочки как вспышки,
У самых глаз пыльцой повеют, —
Вдохнешь ее — и словно с вышки
Ты падаешь сквозь измеренья,
И видишь снова лес — иной,
Где изумрудные деревья,
Где мишки с бритой головой
Запели мантры всезабвенья;
А зайцы с книжками сидят,
И учат зайцы древни шлоки,
Восторгом их заворожат,
Взмывают зайцы к Кришна-локе.
И здесь есть домик и ручей,
Для медитации есть коврик,
И птички: чижик, соловей...
Но это тоже, вроде, йоги, —
Которые везде, кругом,
Вот йог, что превратился в мостик,
Тянул он бесконечный «Ом»,
И трансформировались кости.
Еще, к примеру, йог-песок,
Речной, размытый, желтый, влажный,
Он лишь на день ушел в лесок
Но вдруг рассыпался отважно.
И много странных там явлений,
Что мним мы, будто то природа...
А это тайна превращений,
Конечный вид мутаций йога.