Суп на плите, тарелки на столе;
нарезан хлеб и выложен на блюдо.
Проходит боль, и сердце, отболев,
теперь не станет погибать прилюдно.
Печальный клоун, выплакав себя
до донышка на грязные подмостки,
уходит прочь. Так ухожу и я
от прежней жизни в новую. Неброский
наряд моей обыденности сшит
из тихого до совершенства утра
и выпитого кофе; твердый щит
висит на авансцене. Даже мудрой
могла бы я назвать себя; но так
прилипчиво стремление к мытарствам..
Подбрасывая изредка пятак,
я выхожу в народ, бросая царство.