Досужим помыслом звеня
в уме, почти не слышно,
и цвета пасмурного дня,
подобна скоку мыши
фантомная мелькнула тень,
уподобляясь, яви.
Был это сон или же день
тогда не мог представить.
Так бродит бредом в голове
нелепая реальность неудачи.
Ее обидное злословие
душа от всех безмолвно прячет.
Прозрение прошлого неверия
и полу правду о любви.
Ударами несчастья меряя
сердца купаются в крови.
… и бьются в заточении тела.
Им здесь тепло и сумрачный уют
и мысли серые, без дела,
в темнице черепа снуют,
и раны истины дрожат,
открыты, перед несуразностью,
стремящейся бездумно унижать
своим тупым однообразием.
Чтоб чувствовать еще больней
кольнет услужливая память.
Мелькает в веренице дней
и лицами и словесами
поток незначащих забвений.
И растворяются вдали,
уходят светлые видения
с невидимым отрывом от Земли.
В воображении и во взглядах,
для восприятия не возможных,
меняясь чередой нескладной
мгновения, как секунды схожие
непонимание заменяя
пытливой дерзостью сознания,
свое ничтожество смиряют
перед бескрайним мирозданием.
Послушно время замирает
во мраке черепных пространств,
природным чувствам доверяя
бездумье непостоянств.
Над всем сияет вечный свет
сигналами таинственного знания
и всякой глупости в ответ
молчание вместо отрицания.
Одену черные одежды.
Пусть думают, что кто-то умер.
Сомнений сумраком небрежным,
гнетущей пеленой раздумий
все очевидное окутаю,
чтобы неотвратимо, вежливо,
как проскользнувшие минуты
не виделось привычно - прежнее.